Чому я пішов з Нацбанку

Продолжаются манипуляции в прессе по поводу "реальной" причины моего увольнения из Нацбанка. Эти причины, на самом деле, не имеют ничего общего с тем, о чем написано в блоге народного депутата Сергея Лещенко "На черный день...".

Не соответствует действительности упоминание о том, будто я давал "добро" на вывод из страны денег какого бы то ни было политического деятеля или вмешивался в процессы выдачи такого "добра" другими служащими в Нацбанке.

Хочу подчеркнуть, что функция согласования вывода из страны валюты на сумму, превышающую 50 тысяч долларов, входит в обязанности департамента финансового мониторинга Нацбанка.

В Нацбанке я руководил другим департаментом - регистрационных вопросов и лицензирования. Задачей этого департамента было обеспечение прозрачности банковского сектора и проверка деловой репутации банкиров. Это те немногие направления, в которых надзорный блок Нацбанка добился ощутимых успехов.

Я являюсь автором нового законодательства, позволившего Нацбанку добиться раскрытия информации о подлинных собственниках банков, а также законодательства, запрещающего собственникам обанкротившихся банков возвращаться в банковский бизнес и на руководящие должности банков. В настоящий момент это единственная действенная мера ответственности недобросовестных банкиров, реально работающая на практике.

Единообразное применение новых правил ко всем без исключения банкирам, включая народных депутатов и иных влиятельных лиц, вызывало недовольство моей работой.

В конце июля 2015 года 15 банков получили письма о признании их структур собственности непрозрачными. Согласно новому законодательству, для этих банков это означало запрет на получение рефинансирования и стабкредитов от Нацбанка, а также статус проблемности, если в разумный срок банки не раскроют своих собственников.

Вскоре после этого я стал получать сигналы о том, что волны вызываемого моей деятельностью недовольства докатываются до руководства Нацбанка и что якобы меня могут попросить уйти.

Не мог тогда, и не буду сейчас комментировать эти сигналы – они будут оставаться лишь спекуляциями, пока мы не увидим дальнейших шагов Нацбанка по тем 15-ти банкам, которые получили письма о непрозрачности их структур собственности. И по десяткам других банков, в отношении которых департаментом велась работа по проверке имущественного положения их акционеров и окончательных ключевых участников.

Впрочем, не исключаю, что именно это недовольство и могло послужить одной из причин, по которой руководство Нацбанка охладело к другим реформам, которыми я занимался в Нацбанке.

Одной из таких реформ была реформа регистрации кредитов от нерезидентов. Эта функция осуществлялась территориальными управлениями Национального банка и должна была быть передана департаменту регистрационных вопросов и лицензирования в ходе процесса централизации функций.

Мне удалось убедить правление Нацбанка в том, что функцию не следует централизовать на уровне центрального аппарата регулятора прежде чем будет изменена суть самой функции. С июля 2015 года функция была передана теруправлению Нацбанка по Киевской области.

Убежден, что функция регистрации кредитов от нерезидентов в нынешнем виде существует как коррупционная кормушка, а также как препятствие для осуществлением регулятором эффективного надзора над банками как агентами валютного контроля.

Совместно с управлением стратегии и реформирования банковской системы НБУ мною была разработана концепция трансформации регистрации кредитов в уведомительную процедуру, администрируемую автоматически без вовлечения чиновника Нацбанка в принятие регистрационного решения.

К концу августа стало ясно, что концепция не будет одобрена правлением.  Правление также отказалось от прежней идеи не передавать функцию в центральный аппарат.

Передо мною была поставлена задача принять функцию и заняться администрированием выдачи десятков тысяч регистрационных свидетельств в год.

Кроме того что я являюсь идеологическим противником такого подхода в отправлении регистрационной функции, я также не считал эту работу достаточно стимулирующей для себя лично. Я полагал, что выдача этого вороха документов тысячам заявителей будет отвлекать мои усилия от ключевых задач, стоящих перед департаментом.

В последнее время я публично критиковал решения Нацбанка в этой сфере, в том числе принятое в августе решение запретить регистрацию договоров реструктуризации задолженности украинских заемщиков перед иностранными кредиторами.

Считаю правильным уходить, когда подвергаешь решения руководства публичной критике.

Признаю, руководство меня и не удерживало. Мой уход был оформлен соглашением сторон.

Для меня является очевидным, что Нацбанк рано или поздно пойдет по предложенному мною пути, так как в эпоху современных технологий и с учетом заявленной политики сокращения численности чиновников, этому подходу просто нет альтернативы.

***

Колонка є видом матеріалу, який відображає винятково точку зору автора. Вона не претендує на об'єктивність та всебічність висвітлення теми, про яку йдеться.

Точка зору редакції "Економічної правди" та "Української правди" може не збігатися з точкою зору автора. Редакція не відповідає за достовірність та тлумачення наведеної інформації і виконує винятково роль носія.