Пока что против оккупантов ввели финансовые и торговые санкции. Первые имеют самый быстрый эффект, потому что финансы – кровеносная система экономики, которая сразу реагирует на любые изменения.

Торговые санкции более медленные, но вместе с финансовыми надежно подавляют экономическую активность.

В истории было немало войн, которые имели торговую основу.

Достаточно вспомнить англо-нидерландские войны в 17-18 веке за право торговать с колониями или опиумные войны в Китае в 19 веке. Поэтому санкции, ограничивающие торговлю определенной страны, сами по себе являются формой войны.

Ограничения передвижения, например, авиационного, в краткосрочной перспективе малоэффективны. Тем более что их почувствуют только те россияне, которые могут позволить себе туристические путешествия за границу. Таковых меньше 5%.

Однако в долгосрочной перспективе последствия этих санкций будут разрушительными для нации оккупантов, ведь они скажутся на культурных и интеллектуальных возможностях целых поколений. Именно из-за своего "мягкого действия" западные страны не вводят визовые режимы с диктаторской Россией. Пока что.

Конечно, цивилизованный мир хотел бы, чтобы последствия санкции были быстрыми, а их влияние измерялось не месяцами, а неделями. На какие потери для экономики агрессора можно рассчитывать и когда они наступят?

Ответы на эти вопросы зависят от многих факторов. Их можно попытаться найти, проводя аналогии.

Россия уже стала самой подсанкционной страной мира. Против нее введено больше санкций, чем против Северной Кореи и Ирана.

Как раз в контексте последнего некоторые аналогии кажутся уместными. Но начать следует с Канады.

Как было

По размеру ВВП Россия и Канада сравнимы – 1,5 трлн долл и 1,6 трлн долл соответственно.

При этом корреляция динамики развития экономик обеих стран после дефолта РФ в 1998 году превышает 95%. Это значит, что последние более 20 лет периоды роста и спада в России ничем не отличались от Канады.

То есть на Россию оказывали давление только обычные экономические факторы. О санкциях в связи с аннексией Крыма и оккупацией частей Донецкой и Луганской областей в 2014 году говорить не приходится.

Кроме того, это указывает на мощную интегрированность РФ в мировую экономику, прежде всего через поставки сырья. Выделяется разве что несколько большая волатильность российской экономики по сравнению с канадской.

С 2013 года по 2020 год ВВП России упал с 2,3 трлн долл до 1,5 трлн долл или на 35%. Основная причина – падение цен и спроса на энергоносители в мире.

Санкции против агрессора в 2014 году особо не ослабили оккупантов. Отсюда и отсутствие страха российской верхушки по поводу новых ограничений в связи с вторжением в Украину.

С точки зрения ВВП на душу населения (12 тыс долл) и по паритету покупательной способности (30 тыс долл) Россия в течение последних двадцати лет была подобна Польше – достаточно комфортный уровень.

Как будет

Теперь об Иране. Иран и Россия схожи по структуре экспорта: доля нефти и газа в нем составляет около 70%. В обеих странах похожий вес экспорта в структуре ВВП – около 30%.

В обеих странах очень высока так называемая нефтяная рента, то есть прибыль от продажи нефти в структуре ВВП за вычетом себестоимости. В Иране этот показатель составляет около 20%, в РФ – 10%.

Для сравнения: в Канаде нефтяная рента составляет не более 1,5%, хотя по залежам черного золота эта страна занимает третье место в мире (9,7%). Иран – на четвертом месте (9%), Россия – на шестом (6,2%).

То есть Россию и Иран постигла "голландская болезнь" – зависимость от экспорта небольшого количества видов сырья и последующего импорта всего необходимого.

В отличие от России, которая имела длительный период сытых лет, Иран страдал от санкций, набор которых подобен современному российскому.

История санкций против Ирана началась четыре десятилетия назад, однако стоит рассмотреть яркий пример 2012 года. Тогда ЕС запретил импорт иранской нефти – это треть от экспортируемых Ираном объемов (США наложили эмбарго еще раньше).

Тогда же многие иранские банки отключили от SWIFT и заморозили более 100 млрд долл банковских активов.

Еще раньше США запретили какие-либо инвестиции в исламское государство и поставку технологий для модернизации нефтяной сферы. То есть "санкционное меню" давно известно и хорошо опробовано.

Если сравнить, то пока нет запрета на импорт российских углеводородов в ЕС, но заморожены активы центробанка РФ. Равноценно ли это? Вопрос дискуссионный, но можно утверждать, что влияние такое же.

Каковы последствия

В результате введения этих санкций ВВП Ирана за первый год упал, по разным данным, от 10% до 24%. Эффект продолжился: за следующие три года падение ВВП составило 38%. Инфляция в 2012 году превысила 40%. Так что имеющиеся в России 20% – это только начало.

По оценкам международных организаций, с 2012 года экономика Ирана упала от трети до двух третей, а среднегодовая инфляция составила 35-45%.

Рост цен больше всего коснулся пищевых продуктов и жилья. Многие иностранные бизнесы покинули страну. Обнищание населения достигло критического уровня и привело к волнениям и значительной волне эмиграции.

Возможности Ирана в достижении своих стратегических целей крайне ограничены, а едва ли не единственным торговым партнером страны является Китай.

Рано или поздно система обретает новую точку равновесия. Вопрос в том, где именно будет эта точка и сможет ли Россия перестроиться. К примеру, санкции с Ирана постепенно снимали, но на это ушли годы.

На смену старым приходили новые ограничения. До сих пор не удалось добиться макроэкономической стабилизации – инфляция зашкаливает. Через десять лет иранский риал обесценился к доллару в четыре раза.

Что дальше

Как ситуация будет развиваться дальше, никто не знает. Однако ясно, что российская экономика испытывает невероятный шок.

Российская нефть продается с большим дисконтом, то есть РФ не получает преимуществ от сверхустойчивого скачка на рынке энергоносителей. При этом россияне надеются, что торговля нефтью и газом от них никуда не денется.

Впрочем, дополнительные расходы приведут к продаже российских энергоносителей ниже рыночных цен, что негативно повлияет на ВВП. Кроме того, отсутствие инвестиций приведет к росту себестоимости и деградации отрасли.

В среднем в 2021 году Россия экспортировала ежедневно 4,6 млн барр нефти. Иран уже заявил, что в ближайшее время готов нарастить экспорт своей нефти на мировые рынки.

Если Иран увеличит добычу лишь на 1 млн барр в день, это позволит стабилизировать ситуацию на рынках. Полностью отказаться от российских энергоносителей европейцы пока не готовы и сейчас это самый большой риск для санкций.

Если же применить объясненную выше аналогию, то Россия получит:

✔ серию дефолтов по суверенным и корпоративным долгам;

✔ ВВП ниже 1 трлн долл в 2023-2024 годах или 6-7 тыс долл на душу населения с тенденцией к ухудшению;

✔ безудержную инфляцию – 30-40%;

✔ курс 200-250 руб за долл;

✔ размывание золотовалютных резервов почти до нуля;

✔ дефицит товаров первой необходимости;

✔ социальную нестабильность и угрозу территориальной целостности.

Россияне тешат себя сказками об импортозамещении: в Иране появился собственный интернет, вместо YouTube – Aparat, вместо Facebook – Cloob, вместо App Store – Cafe Bazaar.

Наверное, оккупанты создадут "Станицу Лапоть" или что-то вроде этого.

Интересно, что на момент отключения от SWIFT Иран тоже развивал свою систему осуществления платежей, но она не получила распространения в международной торговле.

Напоследок – риски

Партнеры Украины хотят помочь Киеву так, чтобы самим пришлось платить как можно меньше. Это понимают в РФ и играют в покер: у кого первого сдадут нервы. Важно не допустить обхода санкций через третьи страны, особенно через Китай.

Возможность продавать энергоносители по мировым ценам позволит России выкарабкаться из пропасти, поэтому Иран и Венесуэла должны быть полностью вовлечены, включая стратегические запасы нефти развитых стран.

Последнее и самое важное. Ощутимый эффект от введения санкций можно будет увидеть в апреле или осенью. То есть Украина должна выиграть войну с иррациональным злом самостоятельно.

Санкции в значительной степени помогут избежать возобновления агрессии, а если в России найдется кто-то адекватный, то и прекратить ее. Ведь ВВП Ирана вырос после отмены санкций на 13%.

Павел Матюша, МВА HEC Paris, менеджер по стратегии в международной компании