Даниил Гетманцев: Бизнес на таможне "кошмарят", а в это время "черные" фуры ходят без препятствий
Налоги, "скрутки", НнВК, "схемщики", лоббисты, налоговая амнистия, беспредел на таможне и неудовлетворительная работа Минфина – обо всем этом в большом интервью с главой налогового комитета парламента.
"Финансист слуги народа". Так Даниила Гетманцева называли до того, как сформировался нынешний состав парламента, а сам Гетманцев стал в нем одним из самых узнаваемых в профессиональных кругах депутатов.
Он автор и лоббист многих важных, а часто и не очень популярных законов, которые годами игнорировались предыдущими созывами Верховной Рады.
Пресловутый "турборежим" позволял в первое время без особого труда принимать запланированные "слугами" инициативы. Однако этот задел быстро иссяк, и собрать 226 голосов сегодня не так просто.
Партия президента погрязла в клоках и конфликтах, поделилась на блоки и группы, за которыми "торчат" интересы отдельных олигархов и менее маститых бизнесменов. По словам одного из президентских советников, сейчас нет уверенности в том, что в зале найдется хотя бы 170 голосов.
В то же время Гетманцев возглавляет комитет по финансовой, налоговой и бюджетной политике, где сплетаются интересы разных бизнес-групп, и где на квадратный метр приходится наибольшее количество лоббистов. Тут надо обладать особенной изворотливостью, чтобы удержаться в кресле.
Пока Гетманцеву это удается. При этом глава комитета не пытается всем понравиться и настаивает на своей парадигме деофшоризации и дальнейшей фискализации бизнеса, за что получает много критики в своей адрес.
В последнее время Гетманцев находится в жесткой конфронтации с министрами экономического блока. Большинство постов депутата в его телеграм-канале посвящено критике министра финансов Сергея Марченко.
Своего недовольства действиями Минфина и подконтрольных ему ведомств он не сдерживал и в разговоре с ЭП.
Меньше претензий у Гетманцева пока только к главе Налоговой, хотя еще недавно депутат писал ему письма с призывом отменить кадровые решения и согласовывать кандидатуры с парламентским комитетом.
Что не устраивает "финансиста слуг", какие достижения он выделяет за год работы, есть ли регресс монобольшинства, что не так с дефицитом госбюджета, и платят ли в компании матери главы налогового комитета зарплату "в конвертах"?
"Да, рейтинг падает, но убежден, что через три-четыре года люди поймут необходимость того, что мы делаем"
— Когда мы с вами встречались год назад, у вас была уверенность, что в финансовой системе страны произойдут радикальные изменения. Оправдались ли ваши ожидания? Не кажется ли вам, что власть ослабевает и осуществить те планы уже не получится?
— Не секрет, что самые радикальные шаги любая новая власть должна делать за первые полгода.
Мы сделали достаточно много. Мы провели необходимые стране законы о фискализации, которые никто не смог принять до нас, мы приняли антиофшорный закон, реальный, действенный, убийственный для уклонистов, больших уклонистов, которые переводят прибыль из Украины за границу.
Мы приняли новую редакцию закона о финансовом мониторинге, который уже с 29 апреля действует и полностью перекрывает "серые" финансовые потоки, включая мошенничество с НДС.
Мы приняли закон об игорном бизнесе, о рынках капиталов (дерривативах), о металлоломе, о янтаре, о земле, четыре таможенных закона.
Мы приняли так называемый сплит – банковский закон, который убивает весь "схематоз" на рынке небанковских финансовых услуг, и они уже регулируются Нацбанком и Нацкомиссией по финансовым услугам.
Да, нам надо еще допринять большую часть законов. Тем не менее, первый большой шаг уже сделан. К тому же, многие законодательные инициативы специально блокировались "теневиками". Например, невынесение закона о "сплите" на голосование финансировалось несколько лет.
— Кто оплачивал?
— Те, кто были заинтересованы, чтобы орган, который мы ликвидируем, оставался и работал дальше. Этот орган давал возможность заниматься небанковским финучреждениям, скажем так, уклонением от налогообложения в рамках разных финансовых операций.
— Можете сказать, кто и кому оплачивал?
— Нет, не могу. Возьмем, например, страховой бизнес, который получает прибыли от страхования, а есть бизнес-"схемщики" на рынке страхования, которые получают прибыль от реализации так называемого схемного страхования, уклонения от налогообложения с использованием особого налогового режима, который предоставлен Налоговым кодексом.
Очевидно, что последние заинтересованы в том, чтобы статус-кво, позволяющий им работать, оставался как можно дольше.
— Как вы будете принимать необходимые законы, если партия теряет рейтинг? Практически нет монобольшинства.
— Это ваши оценки по отсутствию монобольшинства. На самом деле фракция просто становится другой.
Мы пришли год назад в Верховную Раду. Я лично зарегистрировал до 20 законопроектов, которые уже были готовы. Да, непопулярные реформы минусуют рейтинг, но разве это причина их не делать? Категорически нет! Поэтому да, рейтинг падает, но убежден, что через три-четыре года люди поймут необходимость того, что мы делаем сегодня.
Законопроекты мы готовили на выборах, а некоторые даже до них. У меня наработки лежали три года. Мы собрали, обсудили между собой и со стейкхолдерами, а затем оформили в качестве законопроектов огромный объем решений.
Мы понимали, что будем делать, поэтому те решения, которые выносились и голосовались почти единогласно, были заранее подготовлены нами.
Сейчас во фракции идет открытая дискуссия. Мы не умеем и, честно говоря, не хотим учиться подковерным переговорам, каким-то "договорнякам", мы обсуждаем свои решения и это все часто выплескивается наружу. Ничего плохого в этом нет.
Мы обсуждаем какие-то вопросы, и какие-то вопросы проваливаются в зале. Если законопроект неправильный или требует доработки, то зачем его принимать? Зачем его голосовать в зале? Поэтому и складывается впечатление, что нет монобольшинства, что оно расколото. Потом приписываются какие-то фамилии каких-то олигархов, которые...
— Влияют…
— ...влияют и пытаются что-то там финансировать. На самом деле это мифы. Я не исключаю каких-то отдельных проявлений, но то, что мы комитетом предлагаем, все поддерживают. У нас есть разные голосования: и 210 человек, и 230.
Любая система имеет тенденцию к разрушению. Вероятно, и у нас такая тенденция есть, но каких-то явных проявлений этого процесса я не вижу.
"Министр финансов или экономики – это же не любимая женщина, с которой у тебя могут по-разному развиваться отношения"
— Отношения с исполнительной властью, в частности с министрами финансово-экономического блока, тоже не выглядят здоровыми. Почему у вас не сложились отношения?
— Что вы имеете в виду под "сложились отношения"?
— Со стороны депутатов постоянно звучит критика в адрес министров, с вашей стороны особенно.
— А что вы хотите? Чтобы мы вместе сели на потоки, поделили их, обогащались и молчали об очевидных ошибках? Что значит "сложились" или "не сложились отношения"? Почему вы считаете, что критика исполнительной власти, критика неправильных решений – это несложившиеся отношения?
Министр финансов или экономики – это же не любимая женщина, с которой у тебя могут по-разному развиваться отношения. Это вообще не те люди, с которыми у тебя должны быть личные отношения, помимо рабочих.
Если мы видим, например, провал по таможне, мы предлагаем министру помощь, чтобы наладить работу. Ничего не происходит. Когда приходит бизнес, когда мы видим цифры по поступлениям в бюджет, что делать? Предлагаете молчать?
— Просто вы по-разному оцениваете ситуацию. У министра говорят: "Таможня никогда не показывала таких хороших результатов". А вы говорите: "Мы видим провал по сборам". У вас полярная риторика.
— Финансы – это сфера отношений, где истина просто в цифрах. Не надо слушать меня, откройте и посмотрите цифры. Посмотрите, насколько упал импорт у нас в 2020 году и насколько упали начисления и, соответственно, насколько были уменьшены индикативы. Это несоизмеримые цифры просто.
Поэтому у меня вопрос: если импорт упал, например, в июне-июле на 7%, почему плановые индикативы мы на 20% уменьшаем, а потом восторженно рапортуем о перевыполнении?
Мы приходили, чтобы прекратить манипуляции и вранье на любом уровне.
Мы не можем позволить члену нашей команды, за которого мы все несем политическую ответственность, в одном заявлении утверждать, что на таможне прячется 5-10 млрд грн в месяц, а во втором при абсолютно необоснованном уменьшении индикативов, что все хорошо, реформирование идет полным ходом и мы перевыполняем планы.
Это заблуждение, в которое вводится высшее руководство страны.
— О перевыполнении говорят не только министры. Недавно президент заявлял, что мы по таможне перевыполняем план.
— Президента мы не комментируем, это святое. Если президент говорит "перевыполняем", значит, перевыполняем (смеется). Я шучу. А если серьезно, он имел в виду увеличение сальдо по НДС год к году. Это действительно прекрасный показатель работы налоговой и службы финансового мониторинга (+40% год к году).
Возвращаясь к вашему вопросу о "личных отношениях". Какое значение имеют мои личные отношения с Алексеем Любченко, если в этом случае человек на своем месте, что подтверждаю не я, а цифры.
— Да, я видел этот ваш пост в фейсбуке с позитивным отзывом в его адрес.
— Не только в фейсбуке. Поймите, позитив по акцизу на алкоголь, позитив по НДС, по рынку топлива – это все наши победы, общие победы нашей команды. Я это постоянно говорю на эфирах, везде это "подсвечиваю". Хочется, чтобы этих побед было больше.
— К налоговой вопросов нету?
— Есть вопросы. По спирту есть вопросы, недовыполнение плана и реванш "черного рынка". Мы также не должны это замалчивать, выходить, как команда Петра Алексеевича, и говорить на "черное" "белое".
Политика не должна быть такой. Мы должны уходить от старых украинских традиций: оппозиция выходит и все ругает. Мы выходим и говорим: все у нас нормально. Не бывает так, у нас есть и ошибки, у нас есть и достижения. Давайте говорить и о достижениях, и об ошибках.
Если у нас акцизный налог повышается год к году, это прекрасно, давайте об этом говорить. Значит, у нас детенизируется рынок алкоголя, замечательно. Но если мы не можем выполнить план по спирту, небольшой, маленький план по спирту, это значит, что "теневой" рынок еще остается в больших объемах, и это значит, что мы не дорабатываем.
"Конец "скруток" пришел оттуда, откуда никто не ждал"
— Если послушать главу налоговой и министра финансов, то мы победили "скрутки". Бизнес часто с этим не согласен. Что вы скажете?
— В чем суть? Действительно, у нас сальдо по НДС год к году на 40% больше. Когда президент говорил об этом в Житомире, он имел в виду именно сальдо по НДС. Да, он сказал по-другому, но есть вот это год к году, независимо от того, что база налогообложения у нас просела.
База налогообложения просела по понятным причинам, кризис, а сальдо увеличилось. Что такое сальдо? Разница между возмещенным и собранным НДС. Почему это произошло? В том числе из-за того, что уменьшилось количество заявок на возмещение НДС и вследствие, как нам объясняет Налоговая, уменьшения "скруток".
Я подтверждаю, что "скруток" стало меньше, но здесь разные факторы сыграли роль. Я хочу обратить ваше внимание на закон, с которого я начал, о финансовом мониторинге, мы его изложили в новой редакции.
Помните, люди не могут сделать перевод больше чем на 5 тыс, из-за чего есть недовольство людей. Кроме 5 тыс, там есть другие нормы, которые приводят в соответствие закон с европейской директивой.
По европейской директиве, банк не просто рапортует о каких-то операциях, которые ему кажутся сомнительными, банк формирует так называемые кейсы, то есть всю структуру сделки, всю структуру платежей.
— И передает в Финмониторинг…
— Да, а "финмон" эту информацию передает в налоговую милицию. То есть конец "скруток" пришел оттуда, откуда никто не ожидал. Введя эти нормы для банковской системы мы, по сути, сделали невозможными "скрутки". Мы сделали невозможными любые системные операции, направленные на уклонение от налогообложения.
Да, они еще могут существовать. Я не исключаю, что на среднем уровне налоговой милиции они еще могут о чем-то "договориться". К сожалению, налоговая милиция у нас не реформирована, это правда.
Однако это становится для них, во-первых, дороже намного, а во-вторых, еще полгода – и такие системные операции по уклонению от налогообложения вообще уйдут. Их не сможет "прикрыть" никто.
— Вы всегда позитивно высказывались о предыдущем главе Налоговой Сергее Верланове. Можно ли сказать, что он тогда "недорабатывал", если приход нового главы Налоговой привел к тому, что прикрыли часть "скруток"?
— Все не линейно. Нет простых ответов на эти вопросы. Если вы посмотрите на отчисления по НДС и акцизу, то увидите, что у нас с сентября 2019 года плюс 2-3 млрд по НДС-поступлениям в бюджет в месяц. Этот тренд плюс-минус остается.
То есть мы можем сказать, что та работа, которая делалась Верлановым, была подхвачена Любченко. Потом изменения в закон о финансовом мониторинге заработали с 29 апреля.
Скажу честно: у меня нет каких-либо доказательств относительно оснований увольнения Верланова. Если их нет у правоохранителей и министра, принявшего такое решение, то, как минимум, ему следует извиниться.
Но я хочу поблагодарить Любченко за то, что он те тренды, которые были начаты, подхватил и приумножил в части НДС и акцизного налога. В части спирта, к сожалению, нет.
— Ходили слухи, что Верланов был знаком и раньше работал на Василия Костюка, которого называют "королем контрабанды и обнала".
ЭП: по данным собеседников ЭП в парламенте, Сергей Верланов до работы в правительстве оказывал Василию Костюку юридические услуги.
— Я не знаю, кто такой Костюк, и не видел его ни разу. Я же не работал в ГНС, и не могу вам сказать, что нет, этого не было. Но я спрашиваю: если такое было, почему на свободе Верланов?
— Назовите хоть кого-нибудь, кто ответил за совершеные экономические преступления.
— Например?
— Например, за выведение средств из банковской системы или за те же "скрутки".
— К сожалению, у нас кроме преступлений есть еще мифы о преступлениях.
Выходит один оппозиционный политик, говорит: "На 10 млрд на місяць "скруток" у системі ПДВ, це 120 млрд на рік. Доведені факти участі керівництва ДПС", и кидает на стол пачку страниц А4. Мы с вами смотрим на все это и думаем: не может же человек врать, он же солидный, серьезный, и воспринимаем это как данность.
— Финмониторинг уже пять лет рапортует: "Підозрілих операцій заблоковано на 80, на 100 млрд". Нацбанк говорит, что есть такие-то подозрительные операции с вторсырьем, металлолом, там, где существует "обнал". Никто за это не ответил.
— Возвращаясь к вашему вопросу о Верланове: тут дело в цифрах. К чему пришла таможня? Мы же видим, что там все очень плохо. Мы понимаем, что все плохо в цифрах, и приходим к выводу, что надо менять руководство, надо менять людей, потому что все системные решения не реализуются – реформа не идет. При Максиме Нефедове хоть реформа шла.
При этом еще и кошмарят бизнес в то время, когда "черные" фуры ходят через таможню без препятствий. То есть мы понимаем, что руководство Минфина и Таможни не справляется с задачей. Основания для кадровых решений очевидны.
Другая ситуация – у нас растут отчисления от платежей год к году при равной или более низкой базе налогообложения.
Если у нас растут отчисления по основным налогам, если в 2020 году существенно превышены показатели прошлого года, этот процесс идет в правильном направлении. Есть ли там мошенничество с НДС или "скрутки"? Я не сомневаюсь, что есть. Я не сомневаюсь, что и сейчас есть, хотя намного меньше.
Принимал ли участие в этом бывший глава Налоговой или нынешний? Считаю, что нет, но это мое мнение. Для этого у нас есть СБУ, ДБР, НАБУ. У нас нет неприкасаемых, и вы это хорошо видите.
— СБУ и прокуратура – независимо от того, кто эти органы возглавляет, – будут тормозить любые процессы. Можно принимать законы по янтарю или металлолому, но они будут нивелированы слабостью государства в сфере силового блока.
— С самого начала нивелируются. Как мы думали раньше? Мы придем к власти, система государственная четко слажена, быстро реагирует на сигналы от руководства. Придет новый президент, придем мы и покажем, как надо работать, как не красть. Чиновники увидят посыл, примут новые правила либо уйдут и будут работать в другой реальности.
Все оказалось сложнее.
Мы вызываем на комитет начальника налоговой милиции по следствию и говорим: "Смотрите, два часа назад мы приобрели 10 литров водки в тетрапаке по 28 грн за литр вместо 180 грн, как это должно быть. По почте получили. Это просто.
Вы же можете отследить по почте, где есть камеры, кто выслал эту водку? Можете. Я не владею тактикой следственных действий, но я понимаю, что, имея желание, можно выходить на эту цепочку и каждый раз делать как минимум для преступников этот бизнес нерентабельным, чтобы не выгодно было этим заниматься".
Ответа нет. Была видимость работы. Мы поменяли их полностью. Пришли новые. Тот же вопрос через какое-то время. Тот же самый ответ. Рапорт. И ты понимаешь, что орган надо менять полностью. К слову, комитет рекомендовал в зал ко второму чтению законопроект о бюро экономической безопасности.
Все это – пример того, как упирается коррупционная система. Система, которая состоит не только из правоохранителей и чиновников, а из "черного" и "серого" бизнеса – дельцов, которые питают эту коррупцию за счет своих сверхдоходов.
— Сейчас много разговоров о том, что Киев не контролирует ситуацию в регионах. Уже якобы не обязательно получать гарантию на уровне центральной власти, можно получить ее на местном уровне.
— На каком?
— На уровне области, где у тебя будут свои суды, руководство правоохранительных органов…
— Это так не работает. Есть центральный орган, есть его руководитель и есть возможность передать дело в любое другое подразделение. На какой-то короткий период, наверное, возможно договориться где-то там.
Однако сам ваш вопрос подтверждает, что коррупционная система сейчас не работает как единый слаженный механизм, как это было при всех предыдущих властях. Мы разрушаем коррупционные связи, не "крышуя" их сверху.
Очевидно, коррупция разрушается не так быстро, как нам бы хотелось. Это действительно намного сложнее, чем нам представлялось сначала. Сложнее, потому что это поддерживает "серый" бизнес.
Уклонение от налогообложения – такая же коррупция, как взятка чиновника. Природа та же самая. Они друг друга дополняют. Поэтому я считаю, что мы на правильном пути. Мы не отступим.
"20 человек на таможню согласовываются за три дня, два из которых – выходные. Как их проверяют?"
— Вы говорили, что кадры надо менять, если что-то происходит не так. Депутаты и главы комитета могут вмешиваться в кадровую политику исполнительных органов?
— Нет, конечно, это же не их полномочия.
— У нас есть письма на имя Марченко или Любченко, где вы говорили о том, что определенные кадровые шаги вам не нравятся…
— Давайте возьмем эти письма, если вам скидывали. Давайте их почитаем… Мы никогда не требовали назначить кого-то, но мы действительно требовали у органов исполнительной власти соблюдать процедуру назначения должностных лиц. Если без какой-либо проверки назначается должностное лицо в таможню, вы советуете нам молчать?
— С вами должны согласовывать кадровые назначения в исполнительной власти?
— Нет, не должны согласовывать, но при назначениях они должны соблюдать процедуру.
— Какая процедура?
— Закон. Конкурс. Проверка.
— С главой Одесской таможни Денисом Пудриком история была примерно такая?
— Закон дает возможность на период карантина назначать на должности без конкурса и отступать от положений закона о госслужбе. Если подается 20 человек, которые согласовываются за три дня, два из которых – выходные, а потом на комитете министр финансов не может объяснить, как он их проверял, то как реагировать?
Откуда пришло это тайное знание о том, что это те самые люди, которые соответствуют должности, если практика таких быстрых согласований вообще не характерна для министерства?
— О каких назначениях мы говорим?
— Последние назначения, которые были на таможне. Мы требуем соблюдения процедуры, а согласовывать с нами ничего не надо. Лучше, чтобы министр отвечал за результат своей работы в виде конкретных показателей и цифр, чтобы мы, сгорая от стыда, не были вынуждены разбирать первопричины его неудач в виде, скажем мягко, сомнительных назначений.
Это касается, к слову, не только таможни, к сожалению. Это касается большинства направлений работы министерства.
"Я не понимаю, почему надо освобождать игорный бизнес на три года от налогов"
— Давайте вернемся к логике действий вашей фракции. Интересен сам процесс принятия решений. Сейчас идет обсуждение закона о налогобложении игорного бизнеса. Депутаты одной фракции подают три законопроекта…
— Их было больше.
— При этом кто-то хочет освободить казино от налогов, кто-то открыто лобирует другие виды игорного бизнеса, кто-то пытается сделать хорошие условия для своих. Если это фракция "Слуга народа", у вас должна быть одна позиция, а получается нескрываемый лоббизм под видом законотворчества.
— К счастью или нет, в нашем комитете много сфер, где лоббизм неизбежен. Даже если его нет, его очень легко придумать. Разные депутаты выступают с разными предложениями. Мы их обсуждаем, советуемся, пытаемся отрегулировать таким образом, чтобы найти большинство под принятие одного решения.
Есть ли лоббизм? Наверное, есть, но есть ли лоббизм при увеличении ставок на руду, как мы это делали в 2019 году? Да, был лоббизм. При введении любого налога есть лоббизм. То есть это неизбежное явление при принятии законопроектов по финансовой, налоговой и таможенной политике.
Бизнес защищает свои интересы, профсоюзы – свои, государство – свои. Это нормально, когда стейкхолдеры договариваются о чем-то на любой площадке. Ненормально, когда включается коррупция, здесь я согласен.
В законе о налогообложении игорного бизнеса много вопросов, с которыми я не согласен. Однако я был вынужден поддержать его, потому что иначе это бы вообще не работало, у нас не было бы большинства за проект.
Например, я не понимаю, почему надо освобождать игорный бизнес на три года от налогов. Это нонсенс. Мы не освобождаем никакой другой вид деятельности, а здесь даем три года для тех, кто и так хорошо развивается даже в тени.
— Был принят ряд законов в рамках BEPS. Когда они полноценно заработают и будет ли от этого ощутимый фискальный эффект?
— Конечно, от этого ожидается фискальный эффект, но если мы возьмем объем денег, который уходит из Украины, и просто применим к нему ставку, то это будут обман и манипуляция.
Не все деньги уходят как уклонение от налогообложения, большая часть – это действительно бизнес, абсолютно легальные транзакции. Я не могу вам назвать точную цифру фискального эффекта, но очевидно, что вырастут отчисления по налогу на прибыль и по налогу на доходы физических лиц.
"После "работы" Минфина бюджет без преувеличения надо спасать"
— Актуальная тема – дефицит бюджета. Возможно ли, что исполнительная власть, в частности Кабмин, встретит определенное сопротивление в Верховной Раде в вопросе дефицита, который кажется великоватым…
— Есть такое.
— Не смущает цифра дефицита на 2021 год?
— Меня смущает. Я поправки подаю.
— Чтобы уменьшить дефицит бюджета?
— В том числе. По моим подсчетам, Минфин сознательно либо по ошибке уменьшил доходы бюджета на 79,31 млрд. Также я вижу необоснованные расходы в общей сумме 9,63 млрд.
За счет этого ресурса я предлагаю уменьшить дефицит до 4,9%, увеличить расходы на медицину на 25 млрд и профинансировать развитие промышленности и экономики, чего я в бюджете не вижу. Бюджет, конечно, Минфин подал отвратительного качества.
— Какие у вас претензии к бюджету?
— Масса. Первый и главный вопрос состоит в том, что мы не видим источника покрытия дефицита. Основной источник покрытия – ОВГЗ. Мы не видим таких денег на рынке.
— И по таким ставкам…
— Да. То есть мы или платим безумные ставки и возвращаем нерезидентам все, причем берем короткие деньги, как это было в первой половине 2019 года, или делаем с Нацбанком эмиссию. Других вариантов нет.
Может, Минфин видит варианты, но он до сих пор не может ответить на эти вопросы. Считаю крайне важным, чтобы Минфин относился ответственно к бюджету. То, что происходило в этом году, объяснимо кризисом и короновирусом, но это не допустимо в следующем году. Мы не позволим управлять публичными финансами в ручном режиме.
Тот дефицит, который есть, должен покрываться реальными источниками. Если их нет, давайте сокращать программы или работать над доходами, а не рассчитывать на бездонную бочку государственного долга.
Возьмем гарантии. По гарантиям вообще нет верхнего предела в бюджете. С одной стороны, это противоречит Бюджетному кодексу. С другой стороны, это тоже обременение бюджета. Кроме того, под них тоже где-то надо взять деньги. То есть деньги под госгарантии надо привлечь, а привлечем мы их или не привлечем – не ясно.
Мы не можем строить бюджет на гарантиях. Мы 150 млрд отправляем на дороги, половина из которых – гарантии. Что будет, если денег не будет? И какова их стоимость? Мы должны очень ответственно отнестись к вопросу дефицита бюджета.
— Какие еще можно выделить проблемные точки?
— По бюджету? Очень много. Скажем, а где доходы от "игорки"? Где мы их потеряли? Мы считали в комитете 7 млрд. Хорошо, Бог с ним, не 7, пусть 4,5, как Минфин говорил поначалу. Где 4,5? Где 5-10 млрд в месяц от таможни, о чем пафосно заявлял министр?
— По Минагрополитики, которое хотели создать, почему-то в бюджете ничего не заложено.
— С другой стороны, на налоговую милицию и БФР (Бюро фінансових розслідувань. – ЕП) сумасшедшие деньги заложены: полтора миллиарда на налоговую милицию, миллиард – на БФР.
Какие-то моменты сложно объяснить, их необходимо корректировать. Мы в комитете провели глубокую работу и подали предложения и поправки. После "работы" Минфина бюджет без преувеличения надо спасать.
Я не понимаю, почему у нас в бюджете, несмотря на неоднократное декларирование Кабинетом министров, не поддерживается промышленность. Где программы по поддержке промышленности?
— Возможно, будут законопроекты, в которых мы увидим определенные налоговые льготы для отдельных отраслей?
— Может быть, и налоговые льготы, но ведь этих законопроектов тоже нет. Нет ничего. Я могу ответственно заявить: у Минфина отсутствует системное видение реформирования налоговой системы. Министр на заседании комитета нам это фактически подтвердил.
Я подал к проекту бюджета поправки, касающиеся поддержки авиастроения, кредитов малому и среднему бизнесу, пополнения капитала экспортно-кредитного агентства, 3 млрд грн – на развитие, закупку и модернизацию военной техники. Все мои поправки сбалансированы.
— Дорога, инфраструктура…
— Дорожный фонд финансируется и это правильно, но мы же с вами только что про гарантии вспоминали. Это абсолютно правильно, но одними дорогами не будешь сыт. Дороги – это инфраструктура.
Кроме дорог, необходимо поддерживать отрасли, которые генерируют высокую добавленную стоимость, отрасли, которые должны создавать рабочие места, стать локомотивом нашей экономики в целом.
"Налоговую амнистию хотим закончить в 21-м году"
— Что с налогом на выведенный капитал?
— Кроме того, что я говорил, ничего не могу добавить. Я предложил польскую модель: мы вводим до 200 млн оборот и смотрим, как оно работает два-три года. Если оно хорошо работает – распространяем на всех.
Освобождать или вводить налог на выведенный капитал для рудодобывающей отрасли неправильно и аморально. Зачем? Зачем и так прибыльному предприятию давать возможность не платить налоги?
Зачем давать возможность сырьевикам еще лучше себя чувствовать? Зачем банкам давать такую возможность? Я не понимаю. Поэтому сначала для предприятий с оборотом до 200 млн грн в год, а потом, если эксперимент будет успешным, – для всей экономики.
— У нас есть корпоративные инвестиционные фонды, так называемые КИФ, где такое же налогообложение. Почему вокруг НнВК такие дебаты, если компании могут использовать КИФ?
— Я не знаю. Кстати, КИФ я бы тоже реформировал. Я бы не давал возможность заниматься схемами, пусть занимаются инвестированием. Это прекрасно. А если они занимаются "схематозом", то какой в этом смысл? Однако я бы не лишал их льгот, я бы ужесточил регулирование, убрав с рынка те компании, которые не занимаются инвестициями.
— Что предусматривает закон о налоговой амнистии, который будет внесен в ближайшее время?
— 5% – общая ставка, 9% – повышенная ставка на активы, которые за границей. Для 5% надо деньги положить в банк. Надо показать, что они у тебя есть, деньги должны быть на счету до конца амнистии.
Декларация не может быть доказательством в суде по любым другим правонарушениям, Что еще может интересовать? Девять месяцев все это длится. Мы хотим закончить амнистию в 2021 году.
— Не будет, как в прошлый раз? Есть опасения?
— Я очень глубоко в этой теме, изучал и международный опыт. У нас очень хорошая перспектива. Конечно, лучше это было бы сделать год назад, но и сейчас амнистия может быть успешной.
Почему? Потому что у нас вступают BEPS и международный обмен информацией. Это колосальный стимул для того, чтобы люди отбелили свои накопления.
Мы ориентировались, я это говорил неодократно, на Аргентину и Индонезию. Там была такая же ситуация, у них эта история была успешной.
— В Facebook появилась информация о том, что компания вашей матери платила своим работникам наличными, в том числе работникам журнала, который выпускала ваша с матерью туристическая фирма. У вас в компаниях точно все зарплаты были официальные и платились все налоги?
— Смешная и бестолковая попытка моей дискредитации. Моим "доброжелателям" надо работать лучше. Если это все, что мои оппоненты могут мне предьявить, я вообще святой (смеется). Если серьезно, я к бизнесу не имею никакого отношения уже полтора года. Никакого. Ни к какому.
То, что накануне выборов пытаются разогнать по СМИ, – это претензии к компании моей матери со стороны бывшей сотрудницы. Человек, очевидно, обижен, эмоционален в оценках. Суть конфликта я не знаю и ввиду прямого конфликта интересов даже не могу вникать.
Убежден, что компания, кстати, один из лучших туроператоров в стране, рекомендую для отдыха, полностью платит все налоги. Полностью. Все.
— То есть все зарплаты в ваших компаниях были официальны и они платили все налоги?
— Если вы интересуетесь моей прошлой жизнью, то в прошлой жизни я был достаточно неплохим налоговым юристом, который знал и знает до сих пор все либо почти все схемы оптимизации налогообложения – как в пределах правового поля, так и за ним.
Это дает мне сейчас возможность эффективно бороться с "тенью", о чем свидетельствует подобного рода "компромат".
Практиковал ли я схемы по оптимизации налогообложения, советовал ли кому-то? Я не хочу вам врать. Отвечу так: я не могу ни подтвердить и ни опровергнуть эту информацию. Однако налоговое законодательство с моим участием никогда не нарушалось. Никогда.
— Из вашей декларации видно, что, работая в юридической компании, вы перечислили себе чуть больше, чем минимальная зарплата. При этом не видно, что вы выплачивали себе дивиденды. То есть вы получали именно такие деньги?
— Юридическая компания – это мое детище. На юридическую компанию я деньги тратил, а не получал. К сожалению или к счастью, но если вы проследите ее историю и проследите проекты, которые финансировались за счет этой юридической компании, то увидите, что мы никогда не получали каких-либо прибылей от ее деятельности.
К примеру, был огромный по своей затратной части проект Taxlink, который до сих пор существует. Если вы зайдете на сайт, то увидите, насколько дорогой это проект, насколько дорогой Bitlex, TaxAcademy.
— Тратили деньги от юридической деятельности?
— Других доходов, кроме тех, что я показал в декларации, нет. А как вы хотели, чтобы я вам ответил?
— Еще один момент по декларации. Там указано, что есть заем от вашей матери какому-то…
— Родригу. Ну, я не хочу это комментировать. Есть заем, я это подтверждаю. Это ее бизнес, это ее отношения.
— Вы знаете, кто это? Это Родриг Мерхеж?
— Да. Это собственник авиакомпании, которая работала с авиакомпанией моей матери. Там у них сложились какие-то отношения. Спросите у нее.
— Там очень такая репутация…
— Странная? Да. Но вот видите, подтверждается тем, что есть.
— Бизнес, который тестирует бесплатное программное РРО от налоговой, нарекает на качество продукта, стабильность работы, функционал. При этом бесплатное программное РРО разрабатывается уже более двух лет.
— Не так. Оно разрабатывается и дольше, но то, что оно работает с 1 августа успешно и то, что это единственный правильный путь развития учета расчетных операций в стране, я подтверждаю.
Это путь вывода экономики в белую. Это путь противодействия контрабандистам и теневикам, которые выводят людей на улицы, оплачивая акции протеста. Это единственный путь сделать правила игры цивилизованными, защитить потребителей и белый бизнес.
У нас сотни писем от компаний, приветствующих фискализацию. Даже ФОПы, которые негодуют и не хотят принимать нововведения, через год поймут, насколько это решение было в их пользу и в поддержку их бизнеса. Убежден, что в битве с "тенью" должно объединиться все общество!
— С 2021 года не будет такого, что кто-то не сможет вести предпринимательскую деятельность?
— Нет, конечно, я абсолютно исключаю такой вариант. Если что-то не будет готово, то мы отсрочим. Пока что система работает сносно.