Цифровизация без электричества: готова ли Украина к AI-нагрузкам?

AI, Big Data, дата-центры, облачные вычисления - все это не работает без соответствующей инженерно-технической инфраструктуры, которая потребляет гигантские объемы электроэнергии. Проблема в том, что эти объемы значительно больше, чем большинство людей могут себе представить.

И если правительства, особенно в Украине, не поймут это вовремя, мы можем не успеть за собственной цифровизацией. Это может произойти не потому, что не хватает таланта или технологий, а потому, что банально не хватит электроэнергии для питания этой инфраструктуры.

По оценкам Международного энергетического агентства (IEA), дата-центры к 2030 году будут потреблять более 945 ТВт-ч электроэнергии в год - больше, чем вся Япония. А Goldman Sachs прогнозирует рост нагрузки на электросети на 165% только за ближайшие пять лет.

Это не гипотезы, не футурология - это официальные прогнозы международных аналитических и инвестиционных институтов, которые влияют на траекторию глобальных энергетических трансформаций. И они синхронно сигнализируют, что энергетическая система мира не выдерживает темпов цифрового роста.

В Европе последствия ощущают уже сегодня. По состоянию на 2022 год в Ирландии дата-центры потребляли более 17% всей электроэнергии страны. МЭА заявило, что при таких темпах центры обработки данных страны могут удвоить свое потребление электроэнергии к 2026 году, а учитывая быстрое проникновение применений искусственного интеллекта на рынок, спрогнозировало, что сектор достигнет доли 32% от общего спроса на электроэнергию в стране в 2026 году.

В Нидерландах эта цифра составляет более 3%. Франция, Испания и Германия запускают собственные AI-кластеры, которые будут работать в режиме непрерывного энергопотребления. Ожидается, что европейский спрос вырастет более чем втрое к 2030 году. Но здесь и возникает парадокс, который заключается в том, что даже развитые страны ЕС не имеют достаточно гибких мощностей, чтобы балансировать нагрузку, которую создает AI-экономика и инфраструктура, которая ее должна обслуживать.

В Украине ситуация еще более критическая. Мы восстанавливаем поврежденную генерацию, расширяем долю ВИЭ, пытаемся интегрироваться в энергосистему ЕС, но при этом почти не имеем маневренных или аккумулирующих решений. И в этой ситуации начинаем говорить о диджитализации тогда, когда электросеть не выдерживает даже старых нагрузок.

Цифровая инфраструктура имеет свойство "качать" энергосистему. Мощные вычисления, обработка видео, генерация речевых моделей - все это концентрируется в пиковые часы, а энергопотребление в дата-центрах за секунды может вырасти в 10 раз.

Мы говорим о волнообразном потреблении, которое невозможно покрыть только солнцем или ветром. Аккумуляторы? Да, но их хватает на часы. А что, когда нужно обеспечить энергию на сутки, неделю, сезон?

У этой проблемы есть только одно адекватное решение - водород. Его можно выработать из излишков ВИЭ, сохранить, транспортировать, превратить в электроэнергию, аммиак или метанол. И главное - масштабировать. Это единственный реальный способ сохранять энергию в промышленных объемах. Именно поэтому в Германии и Австрии уже строят Hydrogen Valleys, интегрированные с AI-инфраструктурой. Во Франции водород используют не только в промышленности, но и в балансировке сетей.

Европейская комиссия еще в 2020 году определила водород как один из трех ключевых элементов для энергетической независимости ЕС в Hydrogen Strategy for a Climate-Neutral Europe. Водород - не альтернатива, а условие энергетической устойчивости в цифровом мире.

И именно здесь начинается украинский парадокс. Мы имеем технический потенциал - ВИЭ, газотранспортную систему. Мы имеем политическую основу - соглашение с ЕС о стратегическом партнерстве в сфере водорода (2021). Мы даже имеем экспертное сообщество и общественные инициативы, как рабочая группа по разработке и внедрению водородной реформы в Украине в рамках Ukraine Energy Initiative Глобального договора ООН в Украине.

Но у нас нет главного - политических решений.

Водород и водородные технологии до сих пор не имеют полноценной регуляторной среды для развития. Закон о гарантиях происхождения не принят. Регулятор не предусматривает механизмов участия водородных установок в рынке вспомогательных услуг. Ни слова о водороде в тарифной политике. И все это происходит в условиях, когда Украина претендует на статус энергетического партнера ЕС.

План приоритетных действий правительства на 2025 год среди шагов содержит разработку и одобрение Водородной стратегии Украины на период до 2050 года и утверждение операционного плана мероприятий по ее реализации, который должен был быть реализован до окончания июня 2025 года, но так и остается лишь на бумаге.

Неважно, что является причиной такого промедления - неспособность мыслить на несколько шагов вперед или саботаж. В любом случае, ситуация тревожная. Поскольку бездействие - это также выбор. И этот выбор сегодня стоит нам места в будущей энергетической цепи Европы.

Чтобы понять глубину этой проблемы, нужно взглянуть шире и не сводить ее только к вопросам энергетики. Речь идет не просто о генерации или балансировке сетей, а об основе будущей цифровой экономики. В мире, где решения принимают алгоритмы, а данные становятся главным ресурсом, энергия уже не просто топливо, а необходимое условие существования этой системы.

Если Украина не заложит этот фундамент сейчас, она рискует потерять не только позицию в энергетической цепи Европы, но и место в цифровой трансформации, где энергетика и технологии тесно переплетены.

Цифрократия неизбежно становится новой формой экономического и политического влияния, где контроль над цифровыми платформами, алгоритмами и вычислительными мощностями формирует реальность быстрее, чем классические институты власти. Но эта новая "архитектура управления" не существует в вакууме: она опирается на материальный фундамент энергетических систем.

Искусственный интеллект, дата-центры и облачные вычисления не являются абстрактной технологией. Это скорее энергетические фабрики 21-го века, которые превращают электроэнергию в цифровые услуги, данные и управленческие решения. Именно поэтому цифровая власть и энергетика находятся в прямом симбиозе: первая задает темпы развития, вторая - определяет границы возможного.

В течение следующего десятилетия станет очевидно, что цифровизация не просто потребляет энергию, а фактически определяет и, по сути, диктует ее архитектуру. Энергосистема больше не может быть статичной сетью генераций и потребителей. Она неотвратимо трансформируется в динамическую, маневренную платформу, которая реагирует на импульсы и сигналы цифровой экономики.

Волнообразная нагрузка от AI и Big Data заставит энергетику отказаться от инерционности и перейти к состоянию постоянной адаптации. Это означает, что в будущем энергетические балансы будут проектироваться не только под промышленность или население, а под алгоритмы, генерирующие спрос с микросекундной точностью.

В этом контексте водород выступает не просто технологией, а ключевым элементом системы, способным стать единственным буфером между цифровыми пиками потребления и реальной инфраструктурой генерации. Hydrogen Valleys, интегрирующиеся с AI-кластерами в Европе, демонстрируют, что новый энергетический порядок выстраивается не вокруг традиционных электростанций, а вокруг узлов, способных одновременно хранить, балансировать и преобразовывать энергию для цифровой экономики.

Цифрократия таким образом формирует спрос на водородные технологии, а водород обеспечивает ее выживание. Это двусторонняя зависимость, которая будет определять энергетическую политику следующих десятилетий.

Для Украины это означает радикальное изменение стратегической оптики. Быть только транзитером электроэнергии или сырьевым придатком для европейской сети уже недостаточно. Нужно мыслить категориями интегрированной энергетически-цифровой инфраструктуры, где водород является не конечной целью, а системообразующим элементом.

Если государство сегодня не создаст нормативного поля для водородных хабов, гарантий происхождения и участия водорода в балансировке, завтра Украина не просто отстанет от ЕС, а потеряет возможность быть частью цифровой энергетической экосистемы континента.

Таким образом, взаимозависимость цифрократии и энергосистемы становится определяющей чертой новой экономики любой развитой страны. Технологии обработки данных и хранения энергии больше не могут развиваться изолированно. Рост цифровых нагрузок делает их взаимозависимыми, поскольку мощности для вычислений требуют стабильных источников энергии, а энергосистемы вынуждены подстраиваться под ритм цифровой инфраструктуры.

Тот, кто сможет совместить эти два направления сегодня, получит не временное преимущество, а основу для стабильности и влияния в будущей цифровой экономике.