Сергій Яременко: А що, наш друкарський верстат гірший, ніж в Обами?

Зустріч з Сергієм Олександровичем Яременком відбулася у звичайному кафе. Сьогодні колишній заступник голови Національного банку, засновник Укрексімбанку та радник міністра економіки не має власного офісу.

Замість того, щоб влаштуватися на теплу посаду у якийсь комерційний банк, він вже чотири роки веде незвичайну діяльність.

Пан Яременко намагається втілити зовсім інший шлях розвитку економіки України. Він переконує, що нам нав'язані методи, які призведуть країну лише до перетворення у аграрно-металургійну територію з населенням в 15 мільйонів осіб.

Причому ці думки не є маячнею. Усе, що каже колишній банкір, він ретельно обґрунтовує. За це його у владі поважають, з ним радяться, але за стіл переговорів не запрошують. Кожного разу, коли Яременку дають слово, він за п'ять хвилин доводить, що розмовляти треба про зовсім інші речі.

Він ставить під великий сумнів запозичені на Заході теорії, якими керуються уряд, Міністерство фінансів та Національний банк. Він доводить, чому натхненні промови посадовців про порятунок економіки лише свідчать про непрофесійність промовців. А ще Яременко замахнувся на священні корови української влади - Міжнародний валютний фонд та Світовий банк.

Він вважає, що поради МВФ та СБ є догматичними і зовсім не враховують української реальності. Більш того, саме ці поради разом з відсутністю власної позиції української еліти призвели країну до глибокої кризи. Особливо негативною та шкідливою він вважає діяльність Володимира Стельмаха, Віктора Пинзеника та Сергія Терьохіна.

При цьому Яременко вважає, що нинішня влада повинна піти у відставку. Поки ці люди залишаються на посадах, Україна не має шансу на краще життя, переконаний він.

- Сергей Александрович, как вы считаете, нынешний кризис - это следствие мирового кризиса или все-таки больше внутренний продукт?

- Сегодня легко скрыться за ширмой мирового кризиса. Однако за ней и не видно вклада самой Украины в плачевное состояние собственных финансового сектора и экономики.

Политики выиграли, спрятавшись за этой ширмой. Но экономика проиграла, потому что не были вскрыты истинные причины своего собственного кризиса. А он имеет существенные отличия от того состояния, в которое попали западные экономики. Ведь ни наши банки, ни корпоративный сектор не понесли убытков на фондовых рынках и в западных инвестиционных банках, ибо мы не покупали их ценные бумаги.

Таким образом, у нас не было потерь, которые привели бы к краху собственной финансовой системы. Более того, в течение трех лет мы получали внешние займы - в итоге, более чем на 100 миллиардов долларов. И вдруг обвал. Значит, истоки кризиса у нас совершенно другие. И развитие его проходило по другому сценарию.

Почему я постоянно возвращаюсь к этому тезису? Потому что, не сделав правильных выводов, мы не нашли причин и виновных. А потому и не дошло до смены тех лиц, которые своей политикой, собственно, и привели к кризису. Оставшись на своих местах, они продолжают проводить прежнюю политику. Но что же должно произойти в экономике более разрушительное, чтобы стало понятно, что нужны другие подходы?

Я надеялся, что кризис воочию показал абсурдность проводимой политики. Более того, кардинальный разворот в монетарной и бюджетной политике западных стран служил очевидным подтверждением необходимости смены курса.

Но, как оказалось, даже эта страшная по своим последствиям ситуация не привела к смене ни подходов, ни лиц. Отсюда вывод: если не изменились подходы, мы продолжаем усугублять ситуацию. И очень жаль, что более сильные экономики смягчают падение, а мы, будучи на порядок слабее, его усугубляем.

- В чем, по-вашему, заключались украинские предпосылки кризиса?

- В середине 2008 года на заседании парламентского комитета по вопросам финансов и банковской деятельности, который возглавляет Николай Азаров, неоднократно обсуждались негативные тенденции в финансовом секторе страны. Очень много критики звучало в адрес правительства. Однако оставались незамеченными фундаментальные изменения структуры денежных показателей. Монетизация экономики буквально за два-три года стремительно увеличилась.

Что это означает? Уровень зарплат рос непропорционально росту производительности труда. Правительства одно за другим просто раздавали деньги. Если бы только зарплаты увеличивались, было бы еще полбеды. Но добавился главный фактор: кредиты, выданные населению, стали сопоставимы с уровнем совокупной зарплаты. Иными словами, население получало еще одну зарплату в виде кредитов за счет внешних источников.

Еще в 2007 году, когда победила оранжевая коалиция, было ясно: в правительство вернутся Пинзенык и Терехин, а в Нацбанке останется Стельмах. А значит, неизбежно повторение 2005 года с ревальвацией и денежным голодом в борьбе с инфляцией, только в худшем варианте.

В своих статьях я не раз писал, что виноват спрос, а страдать будет предложение, и это приведет к разбалансированию финансового сектора и угнетению национальной экономики с огромным дефицитом торгового баланса. И подчеркивал: это недопустимо на фоне ипотечного кризиса в США, что ограничивало дальнейшее привлечение внешнего финансирования.

В итоге, провал наступил, но совпал с мировым. И мне не удалось доказать, что это не внешний кризис, а наш, с украинским лейблом.

- А какова, на ваш взгляд, роль Нацбанка в создании этого кризиса?

- Его роль определяющая, учитывая огромный ресурс банковской системы. В первую очередь, разрушительно влияла на экономику технология инфляционного таргетирования - псевдоборьбы с инфляцией.

Ее суть выражалась формулой: создать денежный голод, чтобы остановить инфляцию. Применение этого принципа в переходной экономике преступно по сути! Национальный банк уничтожал собственного производителя, оставив его без денег.

Зато процветал импорт, который покрывал постоянно растущий спрос со стороны населения. Процесс начался еще в 2005 году, когда Терехин заявил: "Я забросаю спрос импортом, чтобы не было роста цен". Так мы бросали, пока не вытеснили национального производителя.

Очевидно, что такие вещи применяются только при условии квотирования импорта. Разрешается ввозить товары, но параллельно строится завод по их производству внутри страны. Построили - квоту закрыли, и завод начал работать на полную силу.

Но никогда это не делается путем отмены пошлин! Иначе временная мера перерастает в постоянный процесс, и его уже невозможно контролировать. Так и получилось. Украина не способна изготовить даже лампочки и зубные щетки.

- Давайте попробуем проследить анатомию развития кризиса - что мы получим дальше?

- Еще в августе нужно было спасать экономику. Тогда было понятно, что нужно принять несколько базовых решений и удержать ее от резкого падения. А сегодня уже пройдена точка невозврата, после которой кризис самовоспроизводится во всех сферах экономики.

Похоже на тесто: тут подгреб - там вылезло. Кризис системный, и поэтому простых решений уже быть не может.

Происходят процессы, способные даже изменить социально-политическое устройство страны. Неизбежные структурные изменения в финансовом секторе приведут если не к созданию мегабанка, то к принятию государством огромных обязательств этих банков перед населением. И мы должны быть готовы к этому.

На Западе сейчас очень актуален вопрос: "Что произойдет, если мы национализируем большинство финансовых учреждений? Не идем ли мы к социализму? И почему за счет бюджета мы должны решать проблемы финансового сектора?".

То же самое с частным сектором. Если Mercedes сделать на 80% государственным, что это? Не утверждение ли это того, что глобализированная частная собственность исчерпала себя, и социализм или коммунизм на этом этапе является неизбежным?

Что происходит? Если мы продолжаем ничего не делать, то обязательно придем к финансовому коллапсу. Все страны максимально концентрируются на поддержании своих экономик. Обама - через финансовый сектор, Саркози - через реальный сектор, Меркель - пополам через реальный и финансовый.

Мы же, вопреки "учителям", пошли необычным, украинским путем: закрыли экономике доступ к кредитам, поддерживая нелепый тезис о плавающем курсе, и боимся "вброса" ликвидности. Совершенно неизбежно: если вы доведете экономику до нуля, она отомстит вам отсутствием возврата, оборота и капитализации.

- Мораторий на снятие депозитов - это действительно вынужденный шаг? Все банкиры, начиная с президента "Укрсоцбанка" Бориса Тимонькина, клялись, что они буквально просили НБУ ввести запрет.

- Да, мораторий был единственным методом - пусть и административным - сохранить ликвидность банковской системы в условиях, когда Нацбанк не решался использовать экономические рычаги.

Это потом, когда рынок уже был "сорван", Нацбанк с перепугу влил 40 миллиардов рефинансирования. Но и они ушли на валютный рынок, практически не изменив ликвидности банковской системы. Валютные резервы Нацбанка и эмиссия "схлопнулись", то есть перекрыли друг друга. За рефинансирование НБУ покупалась валюта в НБУ.

- Мне непонятно, как это может быть. Все только и говорят, что эти деньги выведены, и банкиры вместе с Нацбанком неплохо заработали. Почему до сих пор нет громкого "Дела банкиров"?

- Мне тоже не совсем понятно. Почему правила торговли на межбанке, установленные НБУ, открыто способствовали проведению спекулятивных операций?

- Давайте вернемся к мораторию. Он же не может продолжаться вечно?

- Действительно, это административный инструмент, при помощи которого сбиваются панические настроения. Единственным источником для возврата вкладов могут быть только здоровые активы. А они могут быть только у работающих предприятий, которым в условиях кризиса, как воздух, нужны оборотные средства. То есть, доступные и дешевые кредиты.

Однако Нацбанк, боясь курсового всплеска, ограничил кредитование, и тем самым заложил долгосрочную бомбу невозврата займов. Наряду со снижением экспорта на 40%, падением стоимости ипотеки на 60%, а земли на 80%, оставался один актив еще живого сектора, который я называю "пищеблок".

Это отрасли, необходимые для обеспечения повседневной жизнедеятельности общества: пищепром, транспорт, связь, ЖКХ, сельское хозяйство. Тут уже не до высоких технологий. Это классический путь опоры на собственные силы, то есть импортозамещение.

Еще осенью нужно было опросить экспортеров, у кого из них есть "живые" контракты. Но поскольку это не сделано, не заложена основа для поступления валюты в будущем. Так Нацбанк будет стабилизировать курс еще сто лет.

Точно так же нужно было поддержать "пищеблок", который всегда является национальным. Это единственная возможность восстановления национального сектора хотя бы в натуральном хозяйстве. И это подтверждается тенденцией, которая наблюдается во всем мире. Я имею в виде лозунг "покупайте свое!" Сейчас на экспортных рынках будет такая борьба, что камня на камне не останется.

Действующая монетарная политика не способствует улучшению качества активов банковской системы. Это обрекает банковскую систему на стагнацию, а источником возврата депозитов является рефинансирование Нацбанка. Это тупик.

- Как вы расцениваете привлечение зарубежных кредитов на строительство ГТС?

- Я вообще считаю это вредительством. Это действительно антигосударственное заявление, но оно преподносится как большая победа на уровне министров, президента и премьера. А почему? Опять в условиях кризиса мы предоставляем работу чужим экономикам, одновременно вешая на себя огромный долг. Но самое важное, что мы исключаем из этих работ специально созданные для этих отраслей отечественные предприятия.

Вот "Укравтодор", который будет просить 4,5 миллиарда долларов для строительства дорог. Люди добрые! Толпы безработных шляются по Украине, и в это же время привлекаются иностранные работники, чтобы получить 4,5 миллиарда долга. Как мы рассчитываться будем? Еще не известно, дадут ли такой кредит. Само же заявление преступно по содержанию. С одной стороны, говорится о стимулировании национальной экономики, с другой - делаются подобные вещи. Это же не компьютеры, которых мы не делаем.

Люди добрые! Нас 17 лет уничтожали в энергетике, транспорте и связи. Механизмом такого уничтожения является именно кредитная линия. Она всегда на 100% привязана к тому, что нам тут же давали список своего оборудования, которое мы обязаны купить. Получается, что местные производители уже не нужны. То же самое в энергетике. Почему харьковский "Турбоатом" в таком положении? Потому что у него мы сами не заказываем, а заказываем за рубежом.

Поэтому я считаю, что это преступление. Если модернизировать свою трубу с Россией, неизбежно будут задействованы не только наше сумское НПО им. Фрунзе и николаевская "Заря", но еще и десятки предприятий.

- Откуда тогда взять деньги, чтобы раскачать своих?

- А что, наш печатный станок хуже, чем у Обамы? Не нужно бояться эмиссии. Важно, куда ее направлять. Страх эмиссии внушался всему миру долгие годы. Рассказывалось, что это табу, потому что неизменно ведет к инфляции.

Нарушение этого табу позволялось только одной избранной стране. К чему это привело, показал сегодняшний кризис. И только безответственное использование этого инструмента привело к нынешнему состоянию мировой финансовой системы.

2008 год - это отдельный разговор. Самой большой методологической ошибкой было то, что нам поставили диагноз "перегрев экономики". В то время я пытался доказать, что был "перегрев спроса". А это совершенно другой экономический процесс, требующий противоположных действий.

Перегрев экономики означает, что имеется избыток производства товаров. Где в Украине избыток производства товаров, и тем более своих? Наоборот, нужно было накачивать банки рефинансированием, но при условии, что в розничное кредитование - ни копейки. Только в экономику, и сколько угодно. Тогда развивается производство собственных товаров, что уничтожает инфляцию и перекосы в платежном балансе.

- Кто ставил диагноз?

- Диагноз был поставлен МВФ. А уж наша "экономическая элита" подхватила этот тезис, не имея собственного мнения. Сколько раз я обращался к тому же Порошенко! Этот неправильный посыл ставит с ног на голову всю экономику Украины и ведет к кризису.

"Перегрев спроса" означает, что надо давать деньги в развитие экономики, ограничивая спрос, а "перегрев экономики" - что нужно изымать средства из экономики в целом.

Эти доводы не были услышаны. Вплоть до самого кризиса товары завозились такими темпами, что не успевали шины остывать, и ворота на границе закрываться. Нам не успевали печь пирожки в виде "Мерседесов".

И эти "профессионалы" отвечали: "Сергей Александрович, вы, конечно, где-то правы, но вы не понимаете". Ну как же не понимаю? Вы же экономику кладете! А сегодня, прикрываясь мировым кризисом, опять рассказывают, что все правильно, и ставка должна быть 20%, а курс - гибким.

Синеющей экономике не дают ни гривны, потому что им надо курс держать только таким способом. Другого они не знают. Вот и вся позиция. Притом, что на Западе 0% и 0,5%, и деньгами заливают - только работай.

- В таких условиях сможет выжить банковская система?

- В сжимающейся экономике такое огромное количество банков не будет востребовано. Для обслуживания оставшихся 60% ВВП столько не нужно.

Новая некая банковская система будет состоять, условно, из первых десяти банков. Или последних, или средних - еще не знаю. Регулятором не выработаны принципы спасения. Но суть в том, что выживут преимущественно иностранные банки.

Поскольку так работает наш менталитет: если пришли немцы, они не дадут упасть. И все еще живые клиенты будут перебегать на обслуживание в эти банки, ослабляя отечественные. И этот процесс уже происходит.

А у нас 175 банков. Среди них есть и хорошие, и карманные. И если хорошие бьются до последнего, спасая себя и капитал, то из другой части банков уже давно все вывели - у собственников таких банков уже нет убытков, и они пытаются слить государству свой "бизнес". И, конечно, это обидно. Кто дрался, тому не повезло.

- Что сможет изменить вхождение государства в капитал банков?

- Пока ничего. Ни у правительства, ни у Нацбанка нет принципов, кого спасать: больших, маленьких, своих, чужих, хорошо или плохо работающих. Не смотря на то, что в понедельник были поданы предложения по семи банкам - механизмы все равно не выработаны.

Они не знают, как спасать - рефинансированием или вхождением в капитал, хотя и то, и другое означает "печатание денег". А отсутствие подходов порождает страх сделать первый шаг.

Однако такая неопределенность не может длиться бесконечно, потому что она разрушительна. Условно, еще месяц, и система с неплатежами начнет валиться. Нужно ставить точку в таких вопросах, как "Надра" и "Укрпром". Нужно определиться - национализировать или нет. Иначе они потянут за собой всех остальных.

По условиям Меморандума, у правительства на рекапитализацию есть 44 миллиарда гривен. Всем давать оно не может, так как денег на всех не хватит. Поэтому сейчас возникает очередь, кто первый. Я говорил одному из банкиров: давай быстрее, потому что когда все пойдут, на ком-то должны остановиться. И он, похоже, еле-еле успевает. Есть шанс. Но тут уже на передний план выходят политические предпочтения.

- Допустим, "Надра" и "Укрпромбанк" будут вытягивать как системные банки. А "Родовид" почему?

- По числу вкладчиков я бы его отнес к той же группе.

Но, по сути, вопрос стоит иначе: или всех национализировать, или никого. Если остановиться на 44 миллиардах, все поймут, что очередь закончилась, и сразу же появится другая очередь - на Фонд гарантирования вкладов. Все будут понимать, что остается только путь банкротства. Банк не будет рассматриваться как бизнес. И это понимание уже явно чувствуется.

А теперь возникает вопрос: подумали ли в правительстве, какие процессы будут развиваться, и как ими управлять? Несомненно, должен появиться Сбербанк СССР номер два в виде многомиллиардных обязательств перед вкладчиками обанкротившихся банков! С другой стороны, у государства окажутся все активы в виде помещений, залогов - то есть, половина реального сектора. Не попахивает ли это социализмом?

Кто же будет управлять этими предприятиями и банками? Госслужащие? Бывшие менеджеры, остающиеся на содержании учредителей? Это большая проблема. Поэтому нужно сейчас к этому готовиться, и понимать, к чему мы идем.

Еще один интересный процесс. Нацбанк, рефинансируя отток средств, ничего не предпринимает, чтобы однажды перестать это делать. Этим он подрывает основы банковской системы.

Нацбанк меняет вклады клиентов на свое рефинансирование, вымывая пассивы банков. Но если депозиты населения составляют 200 миллиардов гривен, где тот предел, до которого можно двигаться? Я думаю, Нацбанк и сам не знает.

- Они так делают, потому что не могут ничего другого сделать, или намеренно?

- Нет, это не намеренно. Будучи связанными Меморандумом, Нацбанк не имеет возможности принимать самостоятельные решения. Но, поскольку и "капиталисты" - МВФ и прочие - тоже не имеют твердой позиции, то вопрос затягивается. Неразберихи добавляют многочисленные представители парламента и правительства.

Поэтому кроме решения о вводе администратора, ничего другого придумать не могут. Хотя Нацбанк понимает, что это ничего не меняет, так как администратору не даются никакие дополнительные рычаги для улучшения ситуации.

Продолжение следует...