Олигархи помогут выйти из кризиса, к которому сами приложили руку?
Даже мотивированные сугубо "шкурными" интересами действия политических и бизнес-игроков, ни на секунду не задумывающихся "о народе", могут в итоге оборачиваться во благо общества, направляемые своего рода "невидимой рукой" – примерно такой же, как та, что
Недавно в передаче "Свобода слова" писательница Оксана Забужко рассказала историю о том, как накануне президентских выборов 2004-го один неприкосновенный депутат защищал очередной подпольный склад "черных" контрафактных листовок от другого, столь же неприкосновенного, со словами: "Юра, зачем тебе это нужно? Это не твоя игра!".
На что ныне очень известный политик ответил: "Нестор, это моя страна!". С тех пор писательница делит всех политиков на "людей игры" и "людей страны". Увы, первые преобладают с подавляющим перевесом.
Многие эпизоды из истории возникновения и развития нынешнего противостояния во власти можно рекомендовать как прекрасные примеры для курса теории игр, поскольку их участники действуют вполне рационально, исходя из своих достаточно понятных интересов.
Конечно, кроме интересов, есть и другие факторы – культурные, личностные, геополитические и прочие, о которых лучше напишут коллеги. Встречаются, наверное, и искренние благородные мотивы, а может быть, и высокие поступки.
Но стоит подчеркнуть, что даже мотивированные сугубо "шкурными" интересами действия политических и бизнес-игроков, ни на секунду не задумывающихся "о народе", могут в итоге оборачиваться во благо общества, направляемые своего рода "невидимой рукой" – примерно такой же, как та, что действует в рыночной экономике.
Именно этим можно объяснить феномен рыночных реформ в Украине, проведенных вопреки воле большинства самых влиятельных игроков, а также убеждениям и предвыборным обещаниям самого Леонида Кучмы, зато в полном соответствии с логикой его поведения как рационального и ответственного "арбитра нации" (см. "Демократия победила! Да здравствует король?", "Зеркало недели" № 6 (534), 19–25 февраля 2005 г.).
Клиентизм как "secondbest"
Популярно описанная в упомянутой статье политико-экономическая модель "арбитр"-клиенты описывает поведение основных игроков той эпохи и их исторических прототипов. Она во многом объясняет и последующие, в том числе недавние, события.
Есть несколько игроков – искателей ренты (т.е. дохода, получаемого по принципу "отнимать и делить", при этом не способствуя тем, кто "складывает и умножает"), каждый из которых стремится урвать побольше при "разделе пирога".
Будучи предоставлены сами себе, они, вероятнее всего, либо истощат источник прибыли чрезмерным присвоением (как, например, браконьеры); либо растратят всю ренту на борьбу друг с другом (как африканские племена, воюющие за контроль над месторождениями).
Поэтому и общество в целом, и сами игроки только выигрывают, если над ними "приходит и властвует" арбитр, плохо умеющий самостоятельно собирать ренту, зато достаточно сильный, чтобы по своему усмотрению разделить квоты и заставить всех подчиниться его воле.
Впрочем, больше всего выигрывает сам арбитр. Каждый из игроков заинтересован предложить ему большую долю в обмен на большую квоту, поэтому теоретически у арбитра есть возможность отобрать практически все.
А если что и оставить игроку, то только в обмен на политическую лояльность – то есть, сделать его "клиентом". Но нет худа без добра: такой арбитр лично заинтересован в благосостоянии своих клиентов.
Более того, до тех пор, пока в общественном сознании не укоренятся идеалы свободы предпринимательства, конкуренции и прав собственности, никто не в силах помешать арбитру успешно создавать для своих клиентов новые источники ренты, искусственно ограничивая всем остальным доступ на рынки.
Конечно, продаваться за ренту аморально, а создавать монопольные ренты, чтобы раздавать их "клиентам", еще и вредно для экономики, поскольку теряется общественная выгода от свободного обмена и конкурентного отбора. И, несомненно, такое государство отнюдь не ставит своей главной целью служение народу.
Тем не менее, как доказывает в своей недавней работе Нобелевский лауреат Даглас Норт в соавторстве с Барри Уэйнгастом и Дж.Дж. Уэллисом, основанный на "клиентизме" общественный уклад "с ограниченным доступом" позволил в свое время перейти от хаоса перманентных войн, истощавших "примитивное" (безгосударственное) общество, к большим и относительно мирным государствам, где развивались земледелие и ремесла.
При всех недостатках, "клиентизм" – и власть арбитра как его частный случай – оказался меньшим из зол ("second best") в сравнении с неорганизованным насилием.
Каждого потенциально сильного игрока такое государство наделяет "вотчиной", с которой можно собирать ренту, и таким образом кооптирует его в правящую коалицию (не обязательно парламентскую, всякие совпадения и ассоциации просьба считать случайными).
В итоге, потенциальные возмутители спокойствия оказываются нейтрализованными: они не заинтересованы в насилии, поскольку оно разрушило бы их источники дохода; а борьба за ренту продолжается мирными методами и с выгодой для "арбитра".
Но с каждым новым игроком приходится делиться рентой, поэтому в коалицию зовут не всех подряд, а только тех, кто приносит конкретную политическую выгоду, превышающую затраты. Со времен неолита и до наших дней на этих принципах де-факто основано абсолютное большинство государств.
Однако, продолжают авторы концепции, со временем правящая элита разрастается настолько, что управление, основанное на межличностных взаимоотношениях, становится невозможным – появляется закон.
В дальнейшем, власть имущие (напомним, заинтересованные в обогащении своих клиентов), чтобы создать условия для инвестирования, иногда соглашаются и себя любимых подчинить закону – а это уже первый шаг к демократии и универсальным правам собственности.
Но лично мне представляется более важным другой фактор: контроль со временем усложняется, а готовность подчиняться уменьшается. Так что в конечном итоге в какой-то момент система "ограниченного доступа" просто перестает справляться со своей задачей и рушится, часто погребая под собой государства, миллионы людей и неисчислимые материальные ценности. Именно это на наших глазах произошло с Советским Союзом.
Но сквозь "ограниченный доступ" прорастает и расцветает на его развалинах, принципиально другой общественный уклад – "с открытым доступом", основанный на открытой и свободной конкуренции во всех сферах жизни, то есть на либеральной демократии и свободном рынке.
Впрочем, это вовсе не естественное состояние человеческого общества, как почему-то считают некоторые чересчур самоуверенные заокеанские "гуру". Такое общественное устройство, на самом деле, очень сложно, местами неэффективно и не может существовать при недостатке некоторых качеств общественного сознания, таких как уважение к собственности (в свою очередь, основанное на умении различать "отнимание и деление" от "сложения и умножения"), терпимость и способность к сознательным коллективным действиям ради общего блага. Особую роль играет уважение к закону, поскольку свобода возможна только в правовых рамках.
Зато возникновение "открытого доступа" исторически (лет триста тому назад) стало настоящей революцией, которая открыла путь "промышленной революции" и бурному экономическому прогрессу, аналогов которому не было в истории.
Увы, эта революция не обходится без потерь – ведь от одной системы к другой нельзя перейти плавно, если они основаны на взаимоисключающих принципах.
Однако, как мы знаем из собственного опыта, "свободу не спыныты": переход (который обычно длится десятилетиями) необратим, как и всякий прогресс; а реваншизм, в конечном счете, всегда обречен. Еще ни одна страна в истории не трансформировалась в обратную сторону. Украина проходит как раз через самый бурный период такой трансформации.
"Оранжевая" революция была, как вскоре стало очевидным, далеко не последним переломным моментом на этом пути. Она разрушила иерархическую вертикаль арбитров-клиентов, но не сам принцип "ограниченного доступа" и поиска ренты.
А поскольку Президент Ющенко отказался быть новым арбитром, даже в отношении политических сил (да и политреформа поубавила президентских полномочий), то остались две возможности. Либо игроки договариваются целенаправленно создавать институты "открытого доступа" к рынкам и власти, либо свято место пусто не бывает.
Логика развития
Но легко сказать "договариваются"! Начнем с предмета: договориться о правилах, которые каждому дадут заработать сообразно способностям и удаче (но заранее неизвестно, сколько именно!) трудно, но возможно – в отличие от "дележки пирога", где взаимовыгодного решения нет, а компромисс неустойчив.
Да и следить за соблюдением правил должно помогать все общество, поскольку оно заинтересовано в "прибавлении и умножении", в то время как искателей ренты логично предоставить самим себе, а то и вообще преследовать (впрочем, обществу еще предстоит научиться отличать одних от других – подробнее см. "Демократия победила! Да здравствует король?" — два года спустя: "Размышления у разбитого корыта?", "Зеркало недели" № 1 (630) 13 - 19 Января 2007).
Значит, вместо привычного "дерибана", игрокам, вскормленным на ренте, волей-неволей придется искать взаимоприемлемые правила совсем иной игры – честного бизнеса в правовом государстве.
Таким образом, бизнес-игроки оказываются перед дилеммой: или оставаться "клиентами" арбитра, получая ренту из его рук в обмен на преданность и "откат" (это называется патернализм), или обрести свободу в рамках закона, отказавшись от подачек (и, возможно, со временем даже завоевав народную любовь!) – это называется "эманципацией".
Причем этот трудный выбор приходится делать коллективно, поскольку однажды появившись на арене, арбитр уже не позволит никому из крупных игроков уйти из-под своей власти. До последнего времени наш бизнес выбирал первый вариант. Но есть надежда, что времена изменились.
Для начала заметим, что арбитр арбитру рознь. Одно дело – всевластный "хозяин", который сам решает, сколько у кого забрать, а сколько из милости оставить. Другое – наемный или выборный воевода, шериф, который существует на добровольные пожертвования, вынужден все время отстаивать свое преимущество перед потенциальными конкурентами и может в любой момент поплатиться изгнанием за чрезмерную жадность или безделье.
Разница все в той же потенциальной конкуренции, то есть "открытом доступе". Получается, что даже ренто-ориентированному бизнесу выгодна конкуренция арбитров. Арбитр же, со своей стороны, стремится к монополии на власть. На почве этого столкновения интересов и возникает само собою вожделенное "разделение бизнеса и власти".
Пока в Украине существовала иерархия арбитров и клиентов, соперничающие бизнес-административные группы (БАГ), увенчанные политическими партиями, были ее естественными звеньями.
Революция в одночасье сорвала с большинства из них "крыши" и вынудила бизнесменов заняться превращением БАГ в ФПГ, а политиков – озаботиться зарабатыванием политического капитала.
В "оранжевых" же партиях бизнесмены хотя и пользуются (порою даже злоупотребляют) влиянием, но далеко не чувствуют себя полновластными хозяевами. По сути, Партия Регионов оставалась последней (но самой мощной!) партией "старого" типа.
Однако безжалостная логика вышеописанного столкновения интересов в сочетании с некоторыми другими факторами оставляют ей мало шансов на выживание в существующем виде. Не имея на руках никаких (подчеркиваю, никаких!) реальных фактов о "подковерной" жизни, позволю себе потеоретизировать на сей счет и предоставить более информированным коллегам сопоставлять теорию с реальностью.
Итак, во-первых, каждая БАГ – это своего рода "государство в государстве". И живет она по той же логике описанного выше "ограниченного доступа": от лишних и плохо контролируемых активов нужно избавляться.
История, правда, знает много примеров, когда сплоченным и дисциплинированным этнокультурным меньшинствам (например, суннитам в Ираке) удавалось сформировать очень большие и при этом устойчивые кланы, способные подчинить себе всю страну. Но обычно у БАГ, как и у всякой вертикально-интегированной структуры, существует критический размер, который ей не дано перерасти, оставаясь в данном формате.
Конечно, у дисциплинированных и индустриальных донецких максимально возможный размер "клана" больше, чем у индивидуализированных и местечковых галичан. Но и "донецкий клан" уже давно раскололся под собственным весом.
Более того, логика дальнейшего роста бизнес-части требует введения прозрачных схем управления внутри бизнес-структур, а выход на IPO – избавления от имиджа искателей ренты. А, значит, надо прощаться с привилегиями (они завязаны на непредсказуемые для инвесторов политические риски!), оффшорами, полукриминальными и совсем бандитскими методами…
И "крыша" на этом этапе уже нужна постольку поскольку, чтобы прикрывать от левых наездов с броневиками перед офисом. Наверное, непривычно так жить после стольких лет постсоветского бизнеса, ну да нашим бизнесменам гибкости не занимать. Впрочем, кто его знает, хватит ли на этот раз…
Но вернемся к модели "арбитр-клиенты", и задумаемся, как она возникает. Представьте себе изначальную ситуацию, когда никакого арбитра нет, и искатели ренты просто конкурируют, растрачивая львиную долю добычи на междоусобицы.
И тут появляется новичок, с "козырным тузом" в виде союзника, обличенного властью (или силой), но не проявляющего интерес к тому, чтобы лично заняться барышничеством. На пару они договариваются вытеснить или подчинить всех остальных, с тем, чтобы получить все самим – и, допустим, у них даже хватит сил это сделать. Но что дальше?
Вот тут-то и расходятся интересы бизнеса и власти. В какой-то момент "силовик" осознает, если не дурак, что в случае полной победы он останется один на один со своим союзником, и еще неизвестно, что победит: его монополия на силу или монополия игрока на ренту!
Гораздо выгоднее и надежнее (и, кстати, лучше для страны) стать арбитром, получая ренту (или, на выбор, поддержку) от всех сразу на блюдечке с голубой каемочкой, добровольно и с песнями.
Но и бизнесмену, в свою очередь, раз уж он попадает в клиентскую зависимость, как описано выше, не выгодна монополия арбитра на власть. Возможно, именно на этой почве поссорился в свое время Леонид Данилович с Павлом Ивановичем; а по некоторым непроверенным слухам в прессе – и Виктор Федорович с Ринатом Леонидовичем.
И так будет с каждым! Поэтому, если бы даже, например, Ахметов и мог примитивно скупать депутатов, то не в его интересах было бы формировать конституционное большинство под премьера, независимо от личности последнего.
Другое дело, что в нашей стране благодаря возможности избирательного применения неисполнимых законов премьер сам обладает такой властью, что вполне может расширять коалицию самостоятельно – и пряником, и кнутом.
Эта не оговоренная никакой конституцией неформальная власть дает ему возможность избирательно управлять доступом на рынки, создавая источники ренты для приближенных и перекрывая кислород оппозиционерам.
То есть у жаждущего власти (а любой политик по определению является таковым) есть весь необходимый инструментарий для того, чтобы, став премьером, по мере необходимости расширять коалицию и диверсифицировать свою политическую базу, увеличивая тем самым свободу маневра.
Хуже того, нет механизма, способного помешать ему расширить эту власть до почти абсолютной и добиться полной и окончательной стабилизации, то есть стать новым арбитром и восстановить клиентско-арбитровую вертикаль.
Безусловно, получив вожделенную власть и свободу маневра, новый арбитр был бы снова вынужден употребить ее, по крайней мере, частично, во благо народа. Как показал классик современной политэкономии Мансур Олсон, даже описанный им "оседлый бандит" (stationary bandit) при полном отсутствии прочих мотивов просто шкурно заинтересован поддерживать какой-никакой правопорядок на контролируемой территории и хотя бы понемногу тратиться на другие общественные блага для подданных.
Он даже заинтересован в экономическом росте, который в наше время возможен и в условиях "ограниченного доступа", по крайней мере, на этапе индустриализации.
Но с долгосрочной точки зрения, потенциал индустриального роста в Украине практически исчерпан – ну еще на несколько лет хватит, дальше что? А постиндустриальный, инновационный, рост в условиях "ограниченного доступа" не-воз-мо-жен! Даже когда-то примерной Корее пришлось из-за этого пройти через болезненную трансформацию.
Поэтому с точки зрения долгосрочных перспектив Украины как страны, и украинского бизнеса в частности, этот путь неприемлем. Рискну предсказать, что если только не вмешаются внешние силы, в обозримом будущем монопольный арбитр и не появится, поскольку в нем уже нет общественной необходимости.
Ренты уже не те, что были десять лет назад, так что экономике он не нужен, поскольку прибавлять и умножать не помогает; да и править народом, узнавшим, что такое Майдан – слишком сложная задача для иерархии клиентов и арбитров.