Гендиректор "Смарт-Холдингу" Олексій Тимофєєв: Йдемо шляхом реструктуризації

Окончание. Первую часть интервью читайте здесь.

- Подсчитывали ли вы убытки по крымским и восточным активам?

- Знаете, тот, кто на ночь глядя бреется, на что-то все-таки надеется.

Нет, убытки не подсчитывали и не планируем их получать. Пока видим смысл поддерживать эти активы. Какой резон десять лет инвестировать, а на одиннадцатый - взять все и сбросить за бесценок. Но если будет разумное предложение, с поправкой на кризис, но разумное - продадим.

- У вас есть еще один актив, который находится на стадии банкротства, - Херсонский судостроительный завод. Сценарий похож на банкротство Черноморского судостроительного.

- Банкротство - это часть процесса по реструктуризации. Грубо говоря, элементарный юридический механизм, который автоматически включается, чтобы предприятие могло существовать с тем грузом долгов, которые у него есть. Что ЧСЗ, что ХСЗ находятся в состоянии банкротства объективно - это отраслевая ситуация.

На самом деле, если исходить из того простого главного принципа, что бизнес должен свои долги возвращать сам, максимум, что мы можем делать, это периодически оказывать финансовую помощь для закрытия долгов по зарплате.

Расчеты с кредиторами, поиски решения вопросов с банкирами - это задачи активов. Банкротство - не самоцель, оно не отвечает на вопрос, что делать с активом.

- Что вы инициируете? Потому что если это финансовая помощь, то в конце города налоговая скажет, что вы должны ее вернуть.

- Ее можно вернуть и дать еще раз, так все и делают, правда, в большем размере. Просвета у судостроения не наблюдается, предпосылок для развития у него нет. Это такой темный угол глобальной индустрии в Украине.

В текущей ситуации максимум, что мы от этих бизнесов ожидаем, - это операционная безубыточность, поиск минимальных заказов для того, чтобы не закрывать ворота, не вешать замок.

- У судостроительного бизнеса больше заказов было с российской стороны?

- Да, так было последние пять лет.

- Сейчас их нет?

- Сейчас нет. Дело даже не в том, что есть какая-то неприязнь у российских заказчиков к Украине или у наших судостроителей к ним. На уровне рабочих контактов такого нет. Это элементарное опасение зайти сюда и не выйти. Может быть чрезвычайное положение, война, и никакие гарантии завода не помогут.

- С Николаем Лагуном удалось решить вопрос?

- Идут переговоры. Если бы удалось решить - уже бы этой проблемы не было. Ищем компромиссные варианты, потому что никакая крайняя версия нежизнеспособна.

Мы должны договориться, и мы договоримся. Другое дело, что источником решения проблем бизнесов надо воспринимать сами бизнесы, и кредиторам просто надо понимать, что сейчас не лучшие времена, а казна у "Смарт-холдинга" не бездонная.

Всем помочь и все долги одновременно выплатить нельзя. Поэтому мы идем по пути реструктуризации. Это процесс неприятный, длительный, но неизбежный.

- Как вы переварили историю с банком "Форум" и то, что часть оборотного капитала у вас схлопнулась?

- Как переварили? Залатали пробоину, перераспределили бюджеты. Удар по финансовому плану был сильный, и история еще не закончена.

- В вашем офисе отделение "Юнекс банка". Это ваш опорный банк или вы со многими банками работаете?

- "Юнекс" не может нас кредитовать выше определенных лимитов, он не является опорным. У наших активов крупные кредиты в Сбербанке России, ПУМБ, ПИБ.

Многие бизнесы, в которые мы зашли, уже имели сформированный портфель кредитов - тот же "Амстор". Среди крупнейших кредиторов нашего портфеля нет ни "Форума", ни "Юнекса".

- Что касается темы, в который вы профи: добыча газа.

- Любимая моя тема, да.

- Летом был принят закон о повышении налоговой ставки в 2,5 раза. Какая сейчас ситуация с частной добычей? Вы говорили, что бизнес при такой налоговой ставке становится нерентабельным.

- Бизнес действительно становится низкомаржинальным, что недопустимо для нефтегаза. Это значит, что операционный денежный поток недостаточный для реинвестиций в такое рискованное направление и для привлечения кредитов.

Почему во всем мире существует высокая маржинальность нефтегазового бизнеса? За исключением регионов, где есть нерыночное регулирование. Ответ простой: риски. Этот бизнес нельзя сравнивать ни с каким другим.

Грубо говоря, потенциальный геологический успех при бурении скважин на новых объектах в Украине, в лучшем случае, 50% и он стремится к 25%. Это значит, что половина всех инвестиций в новые проекты списывается на убытки. Успешные проекты должны обладать высокой маржой, чтобы эти риски и потери окупать.

Простой пример: "Смарт энерджи" - крупная инвестиция для Украины, больше 300 млн долл. После покупки добывающих компаний мы реинвестировали весь денежный поток и еще "догружались" кредитами, и этого было мало.

Теперь все, что забирается налогами, просто банально не будет вкладываться в новое бурение, в разведку новых площадей, и это автоматически приведет к тому, что объем добычи будет снижаться уже в среднесрочной перспективе.

Это такая воронка: меньше инвестиций означает снижение добычи, что ведет к еще меньшему объему инвестиций и дальнейшему снижению добычи. Итог - без нормализации ситуации с налогообложением этот бизнес как явление исчезнет.

- Вы можете показать какую-то глобальную математическую модель? Условно, цена реализации такая, гросс-доход такой-то, и почему именно повышенная рента наносит такой удар?

- Повышенная рента откусывает слишком большой кусок от рентабельности, которую зарабатывает компания. Она уменьшает операционный денежный поток, изначальная задача которого на фазе роста - формировать базу для реинвестирования в новые проекты.

Крайний справа - Вадим Новинский. Фото ua-energy.org

- Вы ушли в минус или балансируете?

- Нет, конечно, мы не ушли в минус. Просто маржинальность этого бизнеса резко уменьшилась и стала такой, что не соответствует природе этого бизнеса. Природа этого бизнеса высокорисковая, и эти риски не снимаются.

Вот ты буришь пятикилометровую скважину, которая стоит 10 млн долл, и в конце узнаешь, что она сухая. Нет вариантов ни компенсации этих убытков, ни какой-то иной формы реализации пробуренной скважины. Тут даже металлолом не срежешь, потому что трубы после спуска в скважину цементируются. Все.

Это твоя неудачная инвестиция, которая списывается на убытки и которая должна покрываться доходом от действующих и будущих успешных скважин. Так работает глобальная бизнес-модель в отрасли.

- Какой разумный выход из этой ситуации?

- Вернуть налоговую нагрузку в такое состояние, при которой операционная маржа бизнеса будет составлять не менее 50%. Администрировать эту отрасль нужно по-другому: нужно смотреть на то, как эти деньги используются с точки зрения лицензионных программ, объемов нового бурения.

Что бросается в глаза: лицензии раздали, они не работают, годами толку никакого нет. При чем здесь рента? Рента берется с тех, кто работает, бурит, рискует.

Знаете, что такое 150 лицензий, выданных "частникам" на разведку и добычу? Это означает, что у нас на этих лицензиях должно работать условно до 150 буровых станков. Каждая лицензия так или иначе подразумевает бурение, а сегодня в Украине таких станков работает 10-15 на нескольких лицензиях.

Это компании, которые строят реальный бизнес, как и мы. Зачем мы туда деньги вложили? Общая модель такая: консолидировать ресурсы, нарастить добычу, нарастить капитализацию, войти в партнерство с кем-то из глобальных игроков и совместно идти дальше - больше бурить, больше добывать.

По нашему бизнес-плану этот бизнес не подразумевал выплаты дивидендов в течение минимум пяти лет, все реинвестировалось. Мы проработали всего три года, бизнес-план еще не реализован и "бабах" - денежный поток пополам.

Это к вопросу о том, зачем инвестировать в Украину, и кому теперь рассказывать сказки об инвестклимате и энергонезависимости.

- То есть заявленный план инвестиций на 100 млн долл приостановлен?

- Конечно, он в 2014 году приостановлен. На 2015 год мы планируем осторожное возобновление бурения, планируем бурить три-четыре новые скважины.

- Рассчитываете на законодательство?

- Да, рассчитываем на то, что будет послабление налоговых изъятий. Мы далеко продвинулись в вопросе привлечения 100 млн кредитных средств, и представляете, что было бы, если бы мы их взяли? С чего бы мы их сейчас обслуживали?

- Маячит ли на горизонте принудительный выкуп газа по госцене (разговор состоялся до решения Кабмина о принудительной покупке газа промышленностью у НАК "Нафтогаз" - ЭП)?

- На уровне законов можно принять любое решение.

Можно участки на Луне принудительно заставить покупать. Это, конечно, не соответствует логике бизнеса, но чрезвычайные ситуации потому и называются чрезвычайными, что в них что-то пошло не так. Хотя завтра можно написать, что газ в Украине стоит ноль и всем доказывать, что так надо, а кто против - тот олигарх.

Такая ненадежность государства - это плохо, конечно. Одно такое решение блокирует заход серьезных инвесторов лет на пять. Вышел какой-то чудик на трибуну, дал свое видение, продвинул закон - пять лет серьезные деньги нашу страну будут обходить стороной. Я на месте чудиков был бы поаккуратнее.

- Недавно Кабмин принял постановление, согласно которому с 1 декабря закупка газа промышленными предприятиями может осуществляться только у "Нафтогаза". Как намерены работать в таких условиях?

- Сегодня ответа нет. Мы продаем газ не конечным потребителям, а трейдерам. Если они потеряют своих клиентов - можем и остановиться. Само постановление обжаловано в суде, будем смотреть на развитие событий.

- Какова позиция акционера относительно развития всего бизнеса?

- Позиция акционера - расти и развиваться, преодолевать трудности. По-другому в нашей системе не становятся успешными. Это не первые трудности, которые переживает компания, и не первая власть, которая меняет правила игры.

- Но трудности такие глобальные.

- Они глобальные на макроуровне. Надеюсь, политическое противостояние в этой стране не будет сопровождаться экономическими репрессиями бизнесов, которые ни в чем не виноваты, кроме того, что их собственник находятся не в той фракции.

Это путь в никуда: через пять лет этим же оружием будут бить этих же замечательных реформаторов, чистых бессребреников среди которых нет. Мы же понимаем, что мы находимся далеко не в точке стабилизации, и из этой ямы надо выбираться всей страной, а не по частям.

Бизнесмены, собственники страдают от "наездов" на бизнес последними. Инвестор - это человек, который свои деньги получает последним в цепочке: у него есть зарплаты людей, налоги, кредиты, благотворительность. Любой крупный бизнес серьезно поддерживает регион своего присутствия.

Поэтому преследовать какие-то персоналии, при этом заваливая бизнесы, которые эти люди построили, это верх идиотизма. Таких кромешных идиотов во власти не должно быть. Они же медосмотр проходят там?

- Есть сомнения.

- Я надеюсь на здравый смысл. В конце концов, у нас президент - выходец из бизнеса, человек, который точно в такой же обстановке, пройдя кучу разных проблем, здесь свой бизнес построил, а не в Сингапуре. Он эти проблемы хорошо понимает, поэтому здравый смысл должен победить.

- Кто-то же должен наполнять бюджет.

- И кто-то должен обеспечивать занятость людей. У государства это получается хуже всех. Слушайте, относительно небольшой "Верес" - это 3 тыс человек, а "Метинвест" - это более 100 тыс. В общем, кроме как рассчитывать, что страсти улягутся, и здравый смысл начнет отвоевывать свои позиции, ничего сказать не могу.

- Недавно была крупная выплата дивидендов по "Метинвесту" (Вадим Новинский владеет холдингом на долях с Ринатом Ахметовым, за счет дивидендов "Метинвеста" он собирался сделать взнос в капитал "Форума" - ЭП).

- "Метинвест" свои действия сам комментирует.

Вадим Новинский и Ринат Ахметов. Фото ukrnews24.net

- То есть вы являетесь пассивным получателем дохода?

- Мы не являемся пассивным получателем дохода, доля в "Метинвесте" - это не депозит. Мы акционеры и участвуем в управлении через набсовет.

"Метинвест" - это глобальный бизнес. С учетом того уровня публичности, который есть у компании, с ее менеджментом, отчетностью любое решение, которое там принимается, выверено не на 100%, а на 300%. Нет никакого двойного дна, здесь мы абсолютно экономически детерминированный инвестор. И СКМ тоже.

Все направлено на то, чтобы бизнес рос и зарабатывал. Если бизнес зарабатывает для своих акционеров, значит, он зарабатывает для всех. Если бы мы хотели что-то купить за бесценок, выдоить и бросить, это бы выглядело по-другому.

- Говорят, что недавно в "Метинвесте" произошла некая ротация менеджмента. На руководящие должности якобы пришли ребята со специфическим русским акцентом.

- Это к ним вопрос. В целом, знаете, если хотя бы половина компаний работала над собой так, как "Метинвест", стремилась бы выйти на такой же уровень операционной эффективности, то мы были бы уже на среднеевропейских позициях с точки зрения конкурентности бизнеса и присутствия на мировых рынках.

- Поскольку многие предприятия "Метинвеста" все-таки страдают и могут быть отколоты от холдинга в связи с происходящими событиями, уместны ли разговоры о перераспределении долей в "Метинвесте"?

- У нас даже мыслей нет о перераспределении. Как говорится, все преодолеем.