Ростислав Павліченко: Та не буде ніякої девальвації!

Ростислава Павліченка називають "банкіром Івченка". Він керує Єврогазбанком, що останні три роки належить колишньому голові НАК "Нафтогаз України". Але знайомі ці двоє ще більший проміжок часу.

Коли у 2006 році реєструвався цей банк, його співзасновниками були директор московського філіалу НАК "Нафтогаз України"Валерій Роздорожний, колишній топ-менеджер банку "Біг-Енергія" Ростислав Павліченко та племінник Івченка - Юрій Панюк. Отже, коли у 2008 році Івченко купував установу, він напевно мав дуже добре уявлення про те, що саме він купує.

Зараз банк є 52-м за розміром в Україні, і належить до групи середніх банків. Він не претендує на те, щоб перетворитись на велетня, і має свою цілком перевірену клієнтуру. Яку саме клієнтуру, Павліченко вперто не каже, але вони у 2011 році отримували кредити в валюті. Серед клієнтів навіть є звичайні громадяни, що отримали валютні іпотечні кредити. Для розуміння, у 2011 цю послугу не надавав майже жоден інший банк. Отже, Єврогазбанк не є стандартною установою.

В інтерв’ю "Економічній правді" Павліченко розповів, чого йому коштувало видати валютні кредити, наскільки ще подешевшає нерухомість, чому не буде девальвації та чому він не вірить у кредитування сільського господарства.

- Ваш банк действительно создавался, чтобы обслуживать газовые операции? В частности счета компании «Укргазэнерго»?

- Компания, о которой вы говорите, была в числе наших первых клиентов. Мы обслуживали ее раньше и сейчас обслуживаем. Но она не имела никакого отношения к нашим учредителям или к созданию банка.

- Сейчас эта компания тоже торгует газом?

- Вы знаете, ее хозяйственной деятельности я не вижу, но объемы наверняка упали. Я не могу сказать, как они функционируют, но с нами они активно не работают.

- Кто изначально был учредителем банка? С какой целью он создавался?

- Банк создавался акционерами, как классическое финансовое учреждение. У акционеров были определенные отношения с нашими потенциальными клиентами и партнерами по бизнесу. Они, конечно, были связаны с газовым бизнесом. Но я не могу сказать, что банк специально создавался под какие-то газовые проекты. Этого не было.

- Вы лично занимались регистрацией банка.

- Да.

- Кто на тот момент был основным акционером?

- Ну, это не секрет. Первым основным акционером был Раздорожный Валерий Викторович.

- Алексей Ивченко стал основным собственником банка в 2005 году?

- Нет, в 2008-м. Это было еще до начала кризиса. Сделка произошла в начале 2008-го года. Тогда Алексей Ивченко и члены его семьи стали владельцами банка.

- Как вы думаете они не пожалели, что сделали инвестицию в банковский бизнес?

- Я думаю, что им грех жаловаться на банк. Потому что он сейчас занимает хорошие позиции и показал неплохие темпы роста даже в кризисные годы.

- Насколько активно управлением банком занимается Алексей Ивченко?

- Он является председателем наблюдательного совета банка, поэтому он в принципе может запросить любую документацию или отчетность.

- Но он может, скажем набрать ваш номер и попросить прокредитовать того или иного клиента?

- Он может предложить рассмотреть одну из заявок. Но решение принимает кредитный комитет. При этом никто не будет утверждать заведомо невыгодные проекты. Наши акционеры в этом тоже не заинтересованы.

- Насколько ваш банк пострадал от кризиса, учитывая, что у вас высокая доля валютных кредитов?

- На самом деле на начало кризиса валютных активов у нас было мало. Поэтому на девальвацию 2008-го года мы отреагировали нормально. Сейчас доля валютных кредитов увеличилась. Но опять-таки мы не нарушаем никаких требований НБУ, поэтому у нас с этим нет проблем. Выдавая валютные кредиты, мы формировали под них резервы.

- В этом году ваши активы увеличились на 25%, то есть в два раза быстрее всей банковской системы. За счет каких операций вы росли?

- За счет казначейских операций, кредитования, вложения в ценные бумаги, в частности в ОВГЗ. Очень активно мы работали на межбанковском рынке.

- Где вы брали на все это деньги?

- Мы усиленно привлекали депозиты. С начала года мы от предприятий мы собрали свыше 265 млн грн - на 43% больше, чем в прошлом году. От населения привлекли еще больше – 289 млн грн, а это на 72% больше показателей 2010 года.

- Для ваших акционеров банк - это отдельный бизнес или расчетный центр для группы родственных компаний?

- Очень хороший вопрос. Нельзя сказать, что банк - это какой-то супербизнес. Он действительно притягивает к себе и хорошие проекты и хороших клиентов, и выступает инструментом бизнес-коммуникаций. Естественно, если ты владеешь банком, то выдвигаешь определенные приоритеты.

- На ваш взгляд сейчас имеет смысл покупать банковский бизнес из расчета, отбить инвестиции через 2-3 года?

- Безусловно, что со временем банки вырастут в цене. Если купить банк сейчас, а потом его продать, то это будет прибыльная операция. В этом есть смысл. Но если рассматривать банк как источник операционного дохода, то я не уверен, что это будет выгодно.

- Еще год назад Еврогазбанк планировал открыть филиалы во всех областных центрах. Ваши намерения не изменились, учитывая нынешнюю ситуацию на рынке?

- Нет, мы по-прежнему развиваем свою сеть. Вот сейчас открываем филиал в Запорожье, а в начале следующего года – в Одессе. Уже решение принято и нанят персонал, который занимается регистрацией этих подразделений. Наши планы остаются в силе, хотя они немного скорректировались. Но в любом случае, мы будем в каждой области иметь отделение банка.

- Сейчас многие банки продаются целиком или по частям. Вы не рассматривали возможность приобретения уже готовой сети?

- В принципе, это интересный вариант, но вопрос в его целесообразности. Лично мне, к сожалению или к счастью, пока не попадался такой банк, у которого действительно хорошая сеть и ее стоит купить. Всегда существует масса нюансов. Например, плохая история, плохая энергетика. Опять-таки, если банк продается с персоналом, который допустил недостатки в работе, то его необходимо менять, корректировать, оптимизировать. Это всегда болезненный процесс. Проще все начинать с чистого листа. В принципе, покупая сеть, что ты покупаешь? Практически ничего ты не покупаешь.

- Помещения, оргтехнику, инфраструктуру…

- А если помещения в аренде, срок амортизации оборудования истек? Людей надо увольнять или обрезать им зарплату. Если суммировать все эти недостатки, то я не думаю, что покупка сети будет более выгодной операцией. Хотя конечно вопрос еще в том, сколько все это будет стоить? Если цена будет разумной, то почему бы и нет?

- У вас есть планы по сокращению персонала?

- Нет, у нас идет ежедневный прием на работу. Сокращения сейчас происходят в основном у тех, кто ориентировался на розничный бизнес. Посмотрите, напротив, через дорогу отделение крупного банка, предлагающего ставки 25% в гривне, 12% в валюте.

- У вас тоже высокие депозитные ставки…

- Да, но нам есть кого кредитовать. У нас есть партнеры, которые пережили кризис, у которых успешно развивается бизнес. Мы их кредитуем. Но для этого не нужно иметь много персонала. Что касается розницы, то для ее обслуживания требуется много людей. А население не будет кредитоваться по таким ставкам.

- Причина в кризисе ликвидности?

- Я могу похвастаться, что мы его предвидели. Еще в августе месяце мы первыми на рынке пошли на повышение процентных ставок, и действительно создали хорошую «подушку» из дешевых ресурсов. Вы же помните, что в начале года и до середины лета деньги не нужны были никому? Ставки по депозитам были просто смешные.

- Насколько при такой стоимости привлечения ресурсов реально кредитовать экономику?

- Я вам скажу простую вещь. Население не выдержит кредиты при такой ставке, а компании выдерживают. Если посмотреть на всю историю изменения процентных ставок по банковской системе, то они снижались на моей памяти только с 2005 по 2008 год. Кредиты всегда были дороже 20%. Даже в валюте. За всю историю Украины не было такого, чтобы ставки были низкими. При этом бизнес развивался, брал кредиты и возвращал эти кредиты.

- Но ставки по займам для физлиц всегда были выше, чем для бизнеса…

- Конечно, если речь идет о краткосрочном потребительском кредитовании. Но это не кредитование, это скорее касса взаимопомощи. Человек «до зарплаты» может занять и под 100% годовых. При этом в абсолютных величинах он теряет небольшую сумму. Но если говорить о фундаментальных покупках, которые делают погоду на кредитном рынке, то тут совсем другие ставки.

- Кто ваши заемщики?

- Сейчас населения очень мало. В основном это предприятия.

- Чем они занимаются, если они выдерживают такие ставки? Например, Владимир Лавренчук считает, что ставки по кредитам для бизнеса выше 20% это слишком много…

- Честно говоря, это головная боль Лавренчука, и пусть он об этом думает. А мы работаем, и нас все устраивает, и наших клиентов устраивает. Они работают в таком режиме с 1990-х годов. А что такое Райффайзен Банк Аваль, который со своими лекалами работает с 2006 года? Им принципы работы были навязаны из-за рубежа.

- Так все-таки кто ваши клиенты?

- Мы кредитуем компании, которые занимаются туристическим бизнесом, развитием рекреационных зон. Например, отельный комплекс в Трускавце, в Буковеле. Кроме того, финансируем проекты, связанные с энергосбережением, тепловой энергетикой.

- Чем конкретно занимаются предприятия, связанные с энергосбережением?

- У нас есть клиент, который продает тепло. Они производят и продают котлы для отопления или устанавливают их в офисах и жилых помещениях, продают тепловую энергию. Такие отопительные системы позволяют сокращать расходы на отопление в два раза. Некоторые системы работают на альтернативных видах топлива.

- Какую долю в вашем портфеле занимают энергосберегающие компании?

- Около 30%.

- Насколько изменилась клиентская база с момента смены собственников банка?

- Практически не изменилась. Потому что акционеры не очень активно занимались поиском заемщиков. Это была прерогатива менеджмента. После смены собственников я остался здесь работать, потому что многие клиенты были «завязаны» на мне. В то же время, я не могу сказать, что акционеры не участвуют в привлечении клиентов.

- На начало года активы Еврогазбанка на 64% были номинированы в иностранной валюте, а на начало четвертого квартала «долларизация» баланса составила уже 73%. Почему?

- Мы предвидели, что ситуация будет развиваться в другую сторону, поэтому наращивали активы в валюте. Пока это было возможно.

- Вы имеете в виду, что таким образом готовились к будущей девальвации?

- Нет. У нас был хороший приток депозитов в валюте. Чтобы не брать на себя лишние риски, мы и кредитовали в валюте. Мы просто не хотели привлекать средства в долларах, а кредитовать в гривне.

- То есть, вы кредитовали экспортеров?

- В том числе. Те же производители котлов работают на экспорт.

- Как вы объясните, что портфель валютных кредитов населению с начала года у вас вырос на сумму эквивалентную 100 млн грн? А как же запрет НБУ?

- На тот момент они мели право получать такие займы. Полный запрет на эти операции вступил в силу только с 16 октября. То были старые кредитные линии. Мы выдавали, и нам приходилось формировать резервы под эти операции в размере 100%. Сейчас мы новых валютных кредитов не выдаем.

- На какие цели выдавались займы в валюте?

- В основном, это ипотека.

- Вы кредитуете покупку жилья на первичном рынке?,

- Нет. Это была ипотека на покупку офисных помещений, которые потом сдавались в аренду крупным компаниям. Таких кредитов у нас около 30-ти. Если хотите, я вам подготовлю целую справку по этим контрактам…

- Нас интересует сам принцип…

- Принципы такие. Главное, чтобы все это было законно, прибыльно и обеспечивалась возвратность средств. Вот это три фактора, которые нас интересуют.

- Вы не кредитуете компании на условиях проектного финансирования с последующим получением доли в бизнесе?

- Нет, у нашего банка нет таких контрактов.

- А вам во время кризиса не перешла в собственность недвижимость или бизнес кого-то из заемщиков?

- Де-юре банк не стал владельцем непрофильных активов. У нас таких случаев не было. Заемщики, которые не могли гасить кредит, находили партнеров, и те рассчитывались с банком деньгами.

- На ваш взгляд, крупные, средние и мелкие банки по-разному пережили этот кризис?

- Конечно. Тяжелее всего, наверное, было крупным банкам. Если говорить о кризисе ликвидности 2008-2009 годов, то он больнее всего ударил по большим финучреждениям. А вообще неправильно оценивать банки, исходя из их размеров. Главное – это структура кредитного портфеля, понимание рисков. Мы, например, первое рефинансирование НБУ брали уже в августе 2008 года, когда кризисные тенденции только начали зарождаться. И уже весной 2009 г мы вернули этот кредит. То есть мы были готовы к кризису, тогда как многие думали, что все это пройдет мимо.

- Чем отличается работа менеджера в системном банке от работы в мелком или среднем?

- Крупный банк – это конвейер, а небольшой – это ручная работа, она всегда качественнее.

- Можете сказать, по какому принципу строится система вознаграждения председателя среднего украинского банка? Например, в иностранных финучреждениях большая часть оплаты труда – это бонусы и премии, а у вас?

- В основном, это зарплата.

- А в чем тогда стимул развивать проект?

- Сначала это амбиции, потом какие-то договоренности с акционерами.

- Вы являетесь акционером банка?

- Да, но у меня небольшой пакет – около 5% акций.

- У вас есть перспектива увеличить свою долю акций в качестве бонуса?

- Это может быть предметом обсуждения с основным акционером. Конечно, это возможно. Я думаю, что наши акционеры были бы не против подобной системы вознаграждения.

- Если представить себе типичного народного депутата, у которого есть несколько миллионов наличными, и их надо куда-то пристроить. Такой человек выберет крупный банк или мелкий, где у него есть хорошие отношения с председателем правления или акционерами?

- Среди депутатов нынешнего созыва богатых людей не так уж и много. А богатые владеют своими банками.

А если серьезно, все зависит от того, кому человек доверяет. Если раньше, скажем, все привыкли, что у крупных банков ставки по депозитам всегда ниже, чем у небольших, то сейчас ставки примерно одинаковые. Нас устраивают такие ставки, а для больших банков это несвойственный им режим работы. Они сейчас функционируют в непонятных для них условиях. Я бы, например, подумал, с кем сотрудничать в такой ситуации: с тем, кто не адаптирован к нынешней среде, или с тем, кто постоянно работает в таких условиях. Лично я отнес бы деньги человеку, которому я доверяю. Кроме того я бы смотрел на баланс банка, его репутацию и показатели. И, конечно же, постоянно мониторил бы ситуацию в этом банке.

- Риск-менеджмент работает на уровне средних и мелких банков?

- Работает.

- Как вы принимаете решение о выдаче кредита?

- Максимально изучаем клиента, стараемся лучше узнать его и понять, проанализировать. Иногда даже на уровне слухов.

- Почему клиенты выбирают банки, где кредиты стоят дороже?

- Иногда роль играют личные отношения. Мы смотрим не только на финансовые показатели заемщика, но и на его репутацию. Например, клиент не подводил нас долгое время, то есть имеет хорошую кредитную историю. Мы чувствуем, можно ему давать деньги или нет. Даже если его финансовые показатели немного ухудшились, мы все равно прокредитуем такого человека. Даже если нам придется сформировать под такой кредит дополнительные резервы. Ведь нередко на бумаге клиент может выглядеть идеально, а на самом деле – это пустышка. Кроме того, мы анализируем и отрасль, в которой работает заемщик, ее сильные и слабые стороны, чтобы понять упадет она в ближайшем будущем или нет.

- Какие отрасли вы считаете рискованными?

- Например, строительство жилья. Еще в 2007 году, когда рынок недвижимости начал рушиться в США, нам стало понятно, что Украину ждет тоже самое. Тогда мы решили, что эту отрасль кредитовать не будем - хотя в нашей стране в то время недвижимость была на самом пике. Мы очень правильно сделали, что не начали работать в этом сегменте.

- Что будет происходить на рынке недвижимости в ближайшие пару лет?

- Думаю, будет еще падение.

- На сколько?

- Еще на 20-30%.

- Как бы вы оценили нынешнее состояние своих клиентов или потенциальных заемщиков. Насколько оно ухудшилось за последний год?

- Я помню, с одним своим коллегой мы общались еще в 2007 году, и он говорил: «Не понимаю, что происходит, это какое-то аномальное явление, банкир уже никому не нужен, ко мне не ходят клиенты, мы начинаем сами их искать, чтобы они взяли у нас деньги… это плохо закончится». Так оно и случилось. Сейчас такое ощущение, что история повторяется.

- Какие еще направления вы не стали бы кредитовать?

- Мы работаем с клиентами, которые занимаются реальным бизнесом. Они не участвуют в спекуляциях. До кризиса многие банки, к сожалению, не делили заемщиков на тех, которые занимаются спекуляциями на рынке недвижимости или земли, и на тех, кто вкладывает деньги в производство. Они активно кредитовали ритейл, бизнес по организации продаж иностранных товаров, строительство автосалонов, торговых центров, в которых все было направлено на продажу импорта. Такие операции мы не финансировали и не будем финансировать.

- А сельхозпроизводство вам не интересно финансировать?

- Вообще не интересно. Я не верю в сельское хозяйство.

- Многие банки возлагают на этот сектор большие надежды.

- Я очень хорошо знаю сельское хозяйство. Когда-то я работал в банке «Украина». Сейчас растет капитализация крупных сельхозпроизводителей, но реальная экономика там не растет. Рост стоимости продуктов питания - это вспышка. Так будет не всегда.

- По всем прогнозам в мире намечается дефицит продуктов, а значит, цены будут только увеличиваться…

- Это говорят аналитики. Они прогнозировали, что стоимость золота к концу года составит $2,5 тыс за унцию. Какова вероятность, что та или иная аналитика правдива? Кто это говорит? Как можно верить этим людям? Лично я не верю в эту отрасль. Если раньше, чтобы получить определенный урожай, требовалось 100 га земли, то сейчас с новыми технологиями достаточно и 5 га. Поэтому я считаю, что сейчас на рынке продовольствия наблюдается очередной пузырь.

- И когда он лопнет?

- Скоро. Объясню, почему. Когда мы столкнулись с кризисом ликвидности в 2008-2009 годах, многие спекулянты, в том числе и крупные, начали инвестировать в продовольствие.

- Вот вы сказали, что работали еще в банке «Украина», как вообще с тех пор изменился банковский бизнес?

- Сейчас он вернулся к тем методам работы, которые существовали до 2003 года.

- Что вы имеете в виду?

- Исчезла унификация в подходах. Нет единых алгоритмов или проверенных рецептов. В последнее время работа даже крупных банков все больше напоминает творчество вольных художников. Нет понимания, какими должны быть процедуры, или как, например, должно работать отделение банка. Нет жестких подходов, опять все становится гибким. И это не только у нас, это глобальная тенденция.

- Насколько вы пострадали от нынешнего кризиса ликвидности?

- Мы были к нему готовы. Мы привлекли ресурсы еще летом, поэтому у нас нет дефицита денег. Мы сейчас активно кредитуем на межбанке и хорошо на этом зарабатываем.

- Каким образом вы смогли предвидеть нынешний дефицит ликвидности?

- Профессионализм (посміхається – "ЕП").

- У вас была какая-то инсайдерская информация?

- Нет, просто мы очень зависимы от мировых рынков и глобальных тенденций. И если следить за ними, то можно понять, что нас ожидает.

- Может все таки причина в действиях НБУ, который таким образом пытается отбить у людей желание покупать валюту на заемные средства?

- Есть четкая позиция правительства: снизить долларизацию экономики. Я с этим полностью согласен. То, что иностранные банки кредитовали в валюте, было не правильно.

- Сейчас проблемы создаются не для банков, а для клиентов.

- Какая разница?

- Бизнес в ожидании девальвации перевложился в валюту, а Нацбанк хочет вынудить компании распродавать доллары, так как взять кредит в гривне становится слишком дорого.

- Да не будет никакой девальвации. Можете об этом забыть. Хоть это и происходит во всем мире. Сильной девальвации гривны не будет. Нет предпосылок. Есть просто давление, ситуативный всплеск, который Нацбанк профессионально глушит. Если еще недавно валютные фьючерсы на весну следующего года заключались по курсу 9,5 грн/$, то сейчас ставки уже упали до 8,4грн/$.

- Вы не считаете, что у нас в стране мелкие и средние банки обречены специализироваться на определенных отраслях или сегментах рынка?

- В этом нет ничего плохого. Чем подвижнее система, тем она устойчивее. Нельзя, чтобы один банк все делал. Должны быть разные банки – большие, мелкие, средние, универсальные, специализированные. Если лопнет небольшой банк – это локальная проблема. Это не проблема всей страны.

- В сентябре вы разместили гривневые облигации на 100 млн грн под 18% годовых. Каким был спрос на эти бумаги?

- Сначала спроса не было. Первоначально мы предлагали ставку в 14% годовых. Но чтобы реализовать эмиссию, нам пришлось повысить доходность этих бумаг до 18% годовых.

- Кто покупает ваши облигации?

- Предприятия. В том числе инвестиционные фонды.

- Это не технический выпуск?

- Нет, мы реально разместились. Иначе ставки по этим бумагам были бы другими.

- Планируете новые эмиссии?

- Да. Но не сейчас. Сегодня и под 30% годовых облигации не продашь. Может в следующем году что-то изменится. Начнется Евро-2012, например, или выборы в парламент, посмотрим, как на все это отреагируют рынки.