Донбасс: люди без дома и Родины

15 февраля президент Украины и верховный главнокомандующий ВСУ Петр Порошенко отдал приказ прекратить огонь на Донбассе.

Спустя неделю корреспондент ЭП вместе с группой волонтеров "Крила щедрості і турботи" и журналистами поехала в регион выяснить, ощутили ли местные жители на себе перемирие.

К зоне АТО подъезжали со стороны Днепропетровской области.

Около восьми утра в поселке Покровское волонтеров встретили офицеры подразделения СIMIC - Civil-military cooperation.

СIMIC - это группа гражданско-военного сотрудничества вооруженных сил Украины, которая дислоцируется на Донеччине и Луганщине. СIMIC работает по стандартам НАТО и сотрудничает с местным мирным населением и волонтерами.

Группа "Крила щедрості і турботи" в зоне АТО побывала уже с десяток раз. В этот раз гуманитарный груз самый большой. В нем все: от инвалидных колясок и детского питания до продуктов и постельного белья.

"Не исключено, что раздавать гуманитарную помощь будем в одной из церквей. На улице могут начать стрелять", - говорит по дороге Майя Михайлюк, организатор волонтерской инициативы. По ее словам, церкви и местные пасторы активно сотрудничают с волонтерами и помогают мирным жителям.

Спустя несколько часов с нами "пересекся" пастор. Он забрал часть гуманитарного груза для жителей Макеевки.

В направлении зоны АТО мы выехали в строгом порядке: впереди военные, потом машины с гуманитарным грузом.

Ближе к Днепропетровской области мобильная связь еще есть. Чем дальше вглубь Донеччины - тем чаще она пропадает. На некоторых участках дороги и, как выяснилось позже, в целых населенных пунктах, "Киевстар" не ловит совсем. МТС и life:) более стабильны.

Кроме военных на пропускном пункте "Искра", на дорогах Донецкой области утром ни души. Пейзаж пустынный. Тем не менее, видно, что это территория "глубокого тыла": тут не бомбили, дома целы, поля относительно убраны.

Правда, как позже рассказал руководитель группы Алексей из СIMIC, самостоятельно в лесопосадки или поля ходить строго запрещено. И вообще - от машины далеко отходить нельзя. Риск напороться на мину - слишком высок.

Минируют и украинские военные, и боевики. Минные растяжки в полях могут стать причиной, по которой весной на Донеччине не получится начать полевые работы.

Великая Новоселка

- Как вас зовут?

- Мария.

Мария сидит в углу комнаты у окна. Ей 79 лет. У нее светлые добрые глаза. Мария спокойно наблюдает за происходящим. Дверь комнаты открыта настежь.

В коридоре толпятся волонтеры, военные, сотрудники Центра социального обслуживания пенсионеров и одиноких нетрудоспособных лиц Великой Новоселки. Они заносят в помещение ящики с гуманитарной помощью.

Постояльцы центра наблюдают такое "движение" не первый раз. Великая Новоселка находится в стороне от зоны активных боевых действий. Центр заполнен не полностью. Именно поэтому в последнее время он стал пристанищем не только для одиноких стариков, но и беженцев.

- Как вы здесь оказались?

- Я уже второй год здесь. Жила в Донецке, а потом тут очутилась. Муж умер.

- Вас навещает кто-то?

- Из родных у меня никого нет. Одна женщина приезжала на Новый год. Песни нам пела. Вот беженцы приезжали. Места всем хватило.

- У вас часто стреляют?

- Мы не слышим (грустно улыбается, показывая на ухо), но видим. По телевизору. Часто показывают Москву.

В домах престарелых есть те, кто проживает временно, до года, и те, кто постоянно. Сейчас в центре находится 86 человек в возрасте от 60 лет.

- Самый старый дедушка только недавно умер. Ему было 96. Он жил у нас около десяти лет. Теперь его место заняла бабуля, которой в феврале исполнилось 90. Она у нас года два-три с перерывами. Родственники то забирали, то опять привозили, - говорит директор Центра Евгений Кируцак.

По его словам, все постояльцы находятся полностью на гособеспечении. Медобслуживание, питание, одежда - все за госсредства. От государства то, что нужно, центр получает. То, чего не хватает, директор просит у волонтеров.

- А чего не хватает?

- Постельного белья, памперсов для взрослых... У нас много, процентов сорок, лежачих, и постельное белье быстро изнашивается.

- А за период войны много прибавилось пожилых людей?

- Я бы не сказал, что с началом войны у нас стало больше людей. В центре есть и "платники" - те, у кого детям до 60 лет. Такие дети еще не считаются людьми пожилого возраста и платят за пребывание здесь своих родителей. Две пятьсот с копейками. Сейчас "платников" трое. Было десять. Кто-то уехал, кто-то умер.

Некоторые пожилые люди охотно общаются с журналистами, некоторые, завидев камеру или диктофон, прикрывают лицо руками. В комнатах чисто, но бедно. Все помещения и коридоры пропитаны специфическим больнично-затхлым запахом.

Директор объясняет, что беженцы находятся в другом крыле. Всего их 14 человек. Один ребенок. В основном, это люди из Марьинки и Красногоровки.

В отличие от пожилых людей, беженцы готовы общаться с журналистами. При этом они зорко следят за передвижением пакетов с гуманитарной помощью. Особым спросом пользуются одеяла и теплые пледы.

- Мы тут с начала февраля. 6 февраля, когда нужно было забирать пенсию, мы не поехали - там бомбили. Теперь уже поедем 6 марта. У меня уже нет ни копейки. Спасибо, что дают эту гуманитарку, - говорит беженка из Краногоровки.

- Пенсию вы только там можете получить?

- Да. Домой очень хочется (плачет). Хочется. Хочется очень.

Желание вернуться домой - на устах у всех вынужденных переселенцев. Мотивы одни и те же: тоска по дому, желание уберечь свое жилище, если оно уцелело, от мародерства, слабая надежда на то, что будет "как прежде". А вот тут нестыковка. "Как прежде" - это Донбасс в составе Украины? Внятного ответа у жителей нет.

Вопросы о том, кто виноват, и где вы хотите жить, остаются без конкретных ответов. Однако в словах местных звучат полунамеки на то, что регион должен быть более самостоятельным. Что такое федерализация - никто четко объяснить не смог или не захотел, но "как прежде" - это точно "чтобы не стреляли".

Красногоровка

О лошадях в конной школе Красногоровки напоминает только сено, которое виднеется на конюшне. Еще один признак лошадей находится в одной из пристроек, которая раньше, возможно, была чьим-то кабинетом. В пристройке есть стол, на стенах развешены фотографии лошадей с детьми.

Раньше в школе было много детей из Донецка, ближайшей Марьинки, а также 16 лошадей. Сейчас здесь хозяйничают запустение, сквозняки и черный щенок-дворняга. Конюхи все уехали. Лошадей вывезли на Дубровский конный завод в Полтавскую область - кормить животных было нечем.

Школа превратилась в пункт приема и раздачи гуманитарной помощи.

- Свет у нас только два дня назад сделали. Воды нет. Газа нет с весны, - рассказывает Тамара Борисовна. Она осталась в школе со своей коллегой. Теперь они раздают гуманитарку тем, кто не выехал, в основном это пенсионеры.

- А воду откуда берете?

- Из колодцев. У кого есть скважины - из них. В магазинах воды питьевой нет.

- А чем вы топите?

- Кто - как. Спим одетые. Когда было сильно холодно - накрывались несколькими одеялами. Готовим на буржуйках или костры разводим прямо возле домов.

- А перемирие вы ощутили?

- Ощутили. Наступила тишина.

Тут погибло три человека

- А когда в последний раз стреляли?

- Именно у нас в Красногоровке - неделю назад, в пятницу (13 февраля. - ЭП).

- А сейчас не стреляют?

- Здесь - нет. В округе слышно. Где-то со стороны Марьинки. Точно не скажу.

В Красногоровке действительно не стреляют, но отголоски взрывов слышны. Перемирие позволило людям выбраться с подвалов и сходить за гуманитаркой. Во время обстрелов о том, чтобы пройтись по улице, не может быть и речи.

- А вы получаете зарплату?

- Нет. У нас есть предприятия, но ни одно из них не работает. Многие жители раньше работали на Красногоровском огнеупорном заводе. Сейчас он не работает. Все без работы.

- А на что вы живете?

- Я, например, пенсию получаю. На нее выжить можно.

В сложившихся условиях наличие пенсионера в семье - это спасение и гарантия получения хоть каких-то денег. У молодых людей денег нет. Популярно воровство.

Первое, что бросается в глаза в селах Донеччины, - огромные кучи мусора.

Скорее, это даже не кучи, а целые участки, заваленные им. Красногоровка - не исключение. Огромные мусорные свалки можно встретить везде: за углом жилого дома, на газоне, в отведенном для мусорных баков месте. Для нищих такие зоны - это места, где можно что-то найти из одежды или других предметов.

Марьинка

Машины с гуманитарной помощью заезжают во двор жилого квартала и останавливаются. Из домов постепенно начинают выходить люди. Они с осторожностью подходят к машинам и быстро разбирают пакеты с продуктами.

Раздача гуманитарной помощи - психологически сложный момент. Местные ее берут, но во всем этом намешано много эмоций. Унижение. Память о лучшей жизни. Безысходность. Необходимость прокормить свою семью и выжить.

Девушка лет 25 притормаживает на велосипеде в метрах двух от машины и смотрит, как другие разбирают пакеты. Она опустила глаза. "Я не могу подъехать на велосипеде", - объясняет она. Я сторонюсь, девушка не трогается с места и смотрит на пакеты. Беру пакет и передаю ей. Она благодарит и тут же уезжает.

К машине подходит женщина лет пятидесяти. Она обута в калоши на босу ногу и легкое как для такой морозной погоды пальто. Женщина тщательно следит за раздачей гуманитарки и активно включается в разговор с журналистами.

- На всех никогда не хватает. Неправильно раздается гуманитарка. Одним достается, другим - нет. Уже так все надоело, уже дышать не хочется. Ложимся обутые, встаем обутые (плачет). Света нет, тепла нет, а только плати им по две тысячи… А в квартире 4-5 градусов тепла.

- Вам что - счета за коммунальные услуги приходят?!

- Да, приходят. По тысячу гривен за свет платим. Если нагорело свыше 800 кВт - по 1,34 коп кВт/ч. Мэрша бросила нас, администрация бросила. Мы никому не нужны, - говорит женщина.

Подходит молодой парень, лет 30-35. Андрей Гавриш. С января он - секретарь горсовета. Местные жители к Андрею относятся хорошо, хвалят его. По сути, он единственный представитель местной власти, кто хоть как-то пытается улучшить их жизнь - договориться о поставках воды, организовать помощь.

Андрей соглашается показать нам "свой" подвал и провести на территорию детского сада. Последний также пострадал от бомбежек.

Семья Андрея делит подвал еще с одной семьей. Помещение не прогрето. В подвале стоят две кровати, накрытый старой клеенкой стол.

Зато в подвале есть свет и туалет. Когда в нем живут люди - его можно прогреть. Пока в обогреве необходимости нет. Сильный обстрел был два дня назад. Длился он где-то полтора часа. С тех пор все относительно спокойно.

- У меня друга ранило, - рассказывает Андрей. - Друг выскочил из дома, хотел cвет отключить, чтоб не замкнуло. Возле подъезда был взрыв, прошило железную дверь осколком и ему выбило тазобедренную кость. Мы даже не могли выйти его забрать. Он сам звонил в скорую. Она приехала через полчаса. Его оперировали военные врачи в Свиридово.

Обычно у нас в Марьинке и Красногоровке обстрел ведется ночью. Я не буду утверждать, с какой стороны стреляют. Вы сами можете посмотреть. Для чего это делается ночью? Наверняка, чтобы никто не видел. Подозрений, что летит не с оккупированной территории, очень много.

- То есть вы считаете, что летит с украинской стороны?

- Не знаю. Не могу понять ни тех, ни других… Вот скажите мне, что за период войны попало в блокпост? Ничего не попало. Ни с одной стороны, ни с другой.

Пришли ДНР, посты стояли, через них можно было проехать. То же самое могу сказать и об украинских военных. Посты стоят, по военным не попадает. Все летит по гражданским. Самое страшное, когда начинают стрелять, и ты начинаешь ждать "обратки", - говорит Андрей.

- А почему вы не решаетесь переехать?

- У меня есть возможность уехать. До этого у меня был свой бизнес. Я занимался землеотводами. Можно, конечно, покинуть Марьинку, но тогда мы вернемся в голую Марьинку.

- Вы считаете, что своим присутствием можете воспрепятствовать мародерству?

- Да.

- Кто занимается мародерством?

- Поначалу занимались все, в том числе приезжие. Сегодня больше местные. Еще до прихода украинской армии представители ДНР поймали двух мародеров, расстреляли. Тогда целый месяц остальным неповадно было. Сейчас такого нет.

Андрей открывает дверь в скрытую кладовку. Там два резервуара с водой по 750 литров. Воду Андрей навозил со скважины своим автомобилем. Это запас на две квартиры. Все ценное - телевизор, кухонная техника, вещи - тоже тут.

По его словам, Марьинка долго страдала от отсутствия воды, потому что вода в поселок поступает из Донецка. Если в Донецке нет воды, значит, в Марьинке тоже. У Донецка сейчас с водой проблемы: хочет - даст, хочет - не даст.

Видео Олега Кицька, "Крила щедрості і турботи"

- Девушки, пакуемся, - зовет нас руководитель группы Алексей.

День уже подходит к концу, а впереди еще один пункт. Все нужно успеть засветло. В регионе действует режим чрезвычайной ситуации, и после того, как стемнеет, через пропускные пункты уже не проедешь.

Дом ветеранов Марьинки стал лагерем для вынужденных переселенцев. Алексей подхватывает маленькую девочку лет трех на руки и обнимает. Ребенок смеется и тут же включается в затеянную военным игривую возню.

Группа "Крила щедрості і турботи" в сопровождении военных СIMIC приезжает сюда уже третий раз. Привозят и детское питание - тут шестеро детей.

- Это ее любимый волонтер, - с грустной улыбкой объясняет мать девочки.

Мы знакомимся. Ольга - молодая девушка. Худенькая. Сутулая. Русые волосы собраны на затылке в пучок. Она прижимается к стенке, уступая волонтерам с гуманитаркой дорогу, но при этом не спускает глаз с ребенка. У Ольги и Сонечки - так зовут девчушку - своя история.

Ольга работала в детском садике воспитательницей. Месяц назад похоронили ее воспитанника. Ему было три годика. Снаряд попал в дом, и вся семья погибла.

Родители Ольги тоже живут в Доме ветеранов на втором этаже. Дом родителей разрушен, и они тут с сентября. Ольга пыталась выехать с ребенком к родственникам в Житомирскую, Черниговскую и Херсонскую области, но там не получилось остаться. Сказывается разница в мировоззрении.

- Говорят, что вы сепаратистка?

- Да. Что из-за нас у их бабушки пенсию на 14 грн урезали. Просто неприятно, когда это касалось малой. Она слушала все эти "да шоб ви там повиздихали на свому Донбасі". В Херсонской области нормальное отношение было. Мы оттуда приехали домой. Как раз перемирие было. Набрались страху, опять уехали.

Квартира Ольги расположена в Донецке, в зоне боевой активности, в Петровском районе. Ольга живет на пятом этаже, и над ними постоянно "все это летает".

Не всегда понятно, рядом обстрел или нет. Поначалу Ольга старалась делать погромче телевизор, чтобы ребенок не слышал. Соня немного отошла.

- А вот перед последним перемирием у нас было три ночи, когда мы не спали. После этого Соня опять начала прислушиваться к машинам, стукам двери. Бывает, выйду из комнаты, возвращаюсь, а она сидит в углу. Накрывается тазиками. Вскрикивает по ночам. Говорит, снится бомбежка, - рассказывает Ольга.

Перемирие для девушки и ее семьи было, скорее, в телевизоре, чем наяву.

- Три ночи перед перемирием мы спали на полу. Ровно в 12:00 все успокоилось. Два дня тихо, а потом опять спим на полу. Какое же это перемирие? Хотя по одному и другому телевидению говорят, что обе стороны отводят войска. А мы сидим, и у нас стекла дрожат", - рассказывает она.

Вопросов о политических взглядах Ольга старается избегать.

- Мы выбрали нейтральную позицию - не хочется во все это ввязываться. От нас ничего не зависит. Главное, чтоб был мир, - говорит девушка.

На проживание в невольном общежитии она не жалуется - тут есть стиральная машинка, продукты и одежду привозят волонтеры. Но Ольге очень хочется домой.

- Мы надеемся весной уехать. Пускай там все развалено, пускай нет зарплаты - мы все переживем. Мы так уже семь месяцев живем, но там наш дом.

Киев-Донбасс, 21 февраля