Нефть за 200 долларов и союз Москвы с Пекином

Все смешалось в эти дни. Кажется, будто Европа остановила свое падение в пропасть, а экономика США начала подтягиваться. Но на фоне всеобщего согласия на тему того, что война с Ираном маячит на горизонте,  а также в условиях недавнего возвращения Путина в Кремль, геополитический хаос ждет нас просто за углом. Журнал Foreign Policy вновь обратился к Нуриэлю Рубини (Nouriel Roubini), который всегда готов выдать порцию мрачных предсказаний, и Иэну Бреммеру (Ian Bremmer) для того, чтобы понять эти  тикающие часовые бомбы. И они не заставили себя упрашивать.

На вопрос о последствиях войны в Иране Рубини упомянул „длительный период цены на нефть в 170-200 долларов за баррель” и предупредил о последствиях,  отметив, что „последние три крупные мировые рецессии… все были вызваны геополитическим шоком на Ближнем Востоке, который приводил к повышению цен на нефть”. Но Бреммер не разделяет военных настроений: „Администрация Обамы (Obama) не хочет начинать военные удары против Ирана, уверен на все 100%, что они будут сопротивляться этому до выборов”.

Когда речь зашла о метафорах, прогнозисты не разочаровали: Рубини продолжает предсказывать темное будущее Европе, описывая его как „крушение поезда в замедленной съемке”, в то время как Бреммер видит китайскую экономику как машину, несущуюся по трассе… „Проблема в том, что скоро будет поворот, а знаков, указывающих на это, нет”.

Но настоящий сюрприз был преподнесен в конце разговора, когда Рубини и Бреммер высказали обеспокоенность тем, что нестабильность в Москве и Пекине может объединить Россию и Китай, но это может оказаться и тем случаем, когда стоит врагов держать поближе, а вовсе не признаком дружбы.

Foreign Policy: Данные о рабочих местах за февраль опубликованы, третий месяц подряд показатель - больше 200 тысяч человек, показатель безработицы не меняется. Являются ли эти цифры зелеными ростками экономического восстановления?

Нуриэль Рубини: На мой взгляд, экономические данные смешаны. Конечно, 200 тысяч рабочих мест в месяц вместо 100 тысяч - это позитивный знак. Но хотя данные последних двух-трех месяцев показывают стабильный рост, некоторые последние данные сигнализируют о том, что нужно быть осторожными. Например, три месяца подряд уровень реальных потребительских расходов не менялся. Заказы на товары длительного пользования – показатель капиталовложения корпоративного сектора - резко сократились в январе после того, как закончились налоговые льготы в конце прошлого года.

Строительство продолжает оставаться на низком уровне. Стоимость жилья продолжает падать. На данный момент показатели торгового баланса в январе хуже, чем ожидалось. Поэтому, если посмотреть на макропредложение, данные выглядят лучше. Но показатели спроса, будь то потребление, жилье или чистый экспорт, свидетельствуют о том, что еще есть слабые места.

На мой взгляд, экономический рост будет мягким, вялым и ниже среднего уровня. Думаю, побочный риск  рецессии, зависящий от внешнего воздействия, например, беспорядков в еврозоне, нефти или Китая, сейчас гораздо ниже, чем полгода назад. Но думаю, что показатели не совпадают с общепринятым мнением о том, что в ближайший год экономика начнет расти на 3% или больше.

В этом году стоит ожидать роста в 2%. А в следующем году - независимо от избрания президентом Обамы или республиканца (например, Ромни) -  будет введен значительный „фискальный тормоз”, потому что начнутся обязательные бюджетные сокращения, если они откажутся применять жесткие меры по сокращению оборонного или дискреционного бюджета.

Срок действия  всех налоговых поблажек – с дивидендами, приростом капитала, недвижимостью, подоходным налогом – закончится, и не все они  будут продолжены. Снижение налога на зарплату предполагалось на год, теперь это два года, но и эта мера не навсегда. Трансфертные платежи будут сокращены, госрасходы также сокращаются. Вот вам и фискальный тормоз. Чистый доход поднимали в последние полтора года... Поэтому некоторый рост прошлого и этого года был украден у будущего. И в условиях фискального тормоза и его влияния на  чистый доход семьи я вижу экономический застой даже в следующем году.

Іен Бремер, фото з Світового економічного форуму в Давосі. Фото flickr

Иэн Бреммер: С моей точки зрения – этим я не возражаю Нуриэлю -   мы, говоря в общем,  в 2012 году вошли в эпоху «пост-9/11». Мы больше не гоняемся за Бен Ладеном (Bin Laden) или „Аль-Каидой”. Мы вышли из Ирака, уходим из Афганистана, входим в посткризисный период. Действительно, с 2008 года что-то постоянно случается. Мы больше не верим в то, что значительный шок может откинуть мир обратно в рецессию. Это отчасти так в свете укрепления экономических показателей США. Нуриэль прав, это не такие уж радужные цифры, это – еще  не полное выздоровление, которое могло бы вернуть мировую экономику к показателям, которые мы видели до кризиса, но обстановка сильно изменилась за последние четыре года.

Это очень важно, чтобы вернуть доверие потребителей, а также чтобы дать директорам компаний знать, что они могут начать тратить те крупные суммы наличности, которая осталась в тени. Думаю, ответ в том, что они начнут так делать, и не только в США. Не хочу сказать, что они полны энтузиазма, но они меньше боятся в среднесрочной и долгосрочной перспективе.

Это абсолютно ясно и в Европе, где всего шесть месяцев назад люди говорили: „О боже, если я не знаю, как это оценить, существует вероятность того, что евро просто развалится”. Они об этом теперь не волнуются. С этой точки зрения, макрообстановка сейчас гораздо лучше, чем раньше.

FP: Иэн, в какой степени это стало результатом  того, что Европа смогла выступить единым политическим фронтом, смогла договориться по поводу спасения Греции, успокоить довлеющие страхи о крупном дефолте?

ИБ: Думаю, дело в трех вещах. Во-первых, показатели США выше тех, о которых многие говорили полгода или год назад.

Кое-что из этого правда. Люди недооценили степень выносливости, которую американская экономика приобретет в 2012 году. Второй аспект – это Европа, которая играет большую роль, и речь  идет не только о сборе двух немаленьких пакетов финансовой помощи для греков. Речь идет о приверженности к экономии, улучшенном руководстве в Испании, Португалии и Италии, особенно Италии с ее новым лидером Марио Монти (Mario Monti) и способностью объединить широкий политический спектр законодателей в вопросе бюджета и конкуренции в стране, которая действительно что-то производит и обладает долгосрочной перспективой развития, отсутствующей у Греции. Думаю, это крайне важно, как и структурное движение к фискальному сокращению в какой-то момент.

Но третий, крайне важный аспект заключается в том, что за последние полгода у нас не случилось еще одной Фукусимы, Северная Корея не взорвала бомбу, с Ираном не было войны. Многие события попадают на первые полосы газет, особенно на Ближнем Востоке, но, честно говоря, с геополитической точки зрения, последние несколько месяцев американского восстановления не сопровождались настоящими жуткими внешними потрясениями. И надо это признать, потому что в нынешней геополитической атмосфере мы не можем рассчитывать на это.

Нуріель Рубіні, фото з Світового економічного форуму в Давосі. Фото flickr

НР: Согласен, что побочный риск внешнего дефолта или выхода Греции из еврозоны снизился. Но периферийная рецессия не улучшится, и рынки рано или поздно начнут вновь нервничать. Безработица растет, рецессия усиливается, выборы во Франции могут подорвать курс, референдум в Ирландии, выборы в Греции – великое множество элементов, потенциально пугающих рынки. Думаю, что риск коллапса Южной Европы снизился, но ситуация все еще продолжает напоминать „крушение поезда в замедленной съемке”.

FP: Тогда немного поговорим о рыночных страхах. Один, о котором все переживают, что уже очевидно отражается на ценах на нефть - это страх израильского нападения на Иран. Насколько это неизбежно, как думаете?

НР: Я не геополитический эксперт, я позволю Иэну и другим обсудить вероятность нападения на Иран в этом году, перед выборами в США или после выборов, или просто вероятность израильского нападения. 20 ли это процентов, 30 или 50, 2012 год станет последним, когда у дипломатии будет шанс. Если это не принесет результатов, может быть, тогда США и Израиль заявят: „Если вы не остановитесь, мы на вас можем напасть”. Поэтому нужно рассчитать, как эти вещи повлияют на рынки.

Но даже и без прямой атаки идет словесная война между США, Израилем и Ираном, и эта словесная война усиливается. Идет так же секретная война, потому что Израиль и США вроде бы убивали некоторых ученых, а также устраивали саботаж через киберпространство, а теперь Иран отвечает. Они попытались убить целую кучу израильских дипломатов по всему миру, и, если санкции усилятся, они могут поднять шум о новых угрозах. Нефть марки Brent, которая раньше стоила 90 долларов за баррель, уже стоит 120-125 долларов. Но если словесная и секретная война усилятся, есть вероятность того, что, даже без учета военного противостояния, цены на нефть вырастут настолько, что это станет существенным вопросом для экономики.

Я бы не недооценивал эффект топлива сегодня - в некоторых американских штатах бензин уже стоит четыре доллара за галлон, и тенденция может перекинуться на остальные. Психологически цена выше четырех долларов воздействует на потребительскую уверенность. Летом цены обычно растут еще на дополнительные 20-30 центов. Чем выше эти цены, тем больше шанс негативного влияния на потребительскую уверенность, на доходы после уплаты налогов и на экономику. И это не только в США - цены на топливо очень высоки в Европе и во многих других частях света. Поэтому я бы предоставил другим людям шанс оценить риски конфликта, но я уверен, что цены на нефть будут скорее расти, чем падать. Единственное, что меня беспокоит больше еврозоны, это нефть.

FP: Иэн, каков расклад для Обамы относительно высоких цен на нефть и еще одной войны на Ближнем Востоке?

ИБ: Во-первых, если посмотреть на оценки, на Intrade или где-то еще, на настоящий момент люди уверены, что Обама будет переизбран, и это при понимании вопросов по нефти, газу и Ирану. Я не говорю, что эти ребята крайне изощрены, но рынки в целом говорят об этом. Я абсолютно согласен с тем, что риск у Европы значительно снизился в вопросе ее способности причинить настоящие проблемы Обаме перед выборами в ноябре. Риск Ирана и нефти увеличился, не заменил Европу, но увеличился. Это не такая большая проблема, как Европа. Но все равно, это большая проблема.

FP: Правда? Кажется, будто американцы об этом не беспокоятся.

ИБ: Белый дом был очень обеспокоен перспективой развала Европы. Но думаю, что нефть важнее политически; именно за нее республиканцы ухватились зубами.

Давайте посмотрим на то, что, скорее всего, может произойти с Ираном. Первое важное замечание заключается в том, что не стоит верить информации об Иране, поступающей из США, также как и не стоит верить информации о еврозоне, поступающей из Лондона, из-за общей негативной предвзятости,  так как вы узнаете лишь одну сторону ситуации.

Всецело это будет предпринято Израилем, а они зачастую преувеличивают вероятность неминуемости катастрофы. „Мы не можем жить с иранской бомбой”, - говорят они, хотя мы живем с пакистанской и северокорейской, и в какой-то момент столкнемся со взрывами.

Мне наплевать на процент вероятности,  я занимаюсь геополитикой, ладно? Я лишь хочу сказать, что если почитать прессу, то создается ощущение,  что между США и Ираном обязательно будут взрывы. Это определенно ложь.

Правда то, что во втором квартале мы увидим попытки усилить санкции, которые уже приняты, но должны быть применены, а также настоящие усилия в переговорном процессе. Но мы также видели удачные парламентские выборы в Иране – они прошли без предварительных протестов. Мы видели, как аятолла Хаменеи (Khamenei) выходил и говорил беспрецедентно позитивные вещи об администрации Обамы и США. Очевидно, нескольким месяцам переговорного процесса дадут шанс, и это означает, что сейчас, в краткосрочной перспективе, о геополитике Ирана волнуются больше, чем нужно.

В долгосрочной перспективе администрация Обамы не хочет начинать военные удары против Ирана, уверен на все 100%, что они будут сопротивляться этому до выборов. Израильтяне также не хотят начинать войну. Вчера в Haaretz опубликовали опрос: 58% израильтян выступают против односторонних ударов по Ирану.

Нетаньяху (Netanyahu) придется иметь с этим дело, каким бы популярным он ни был. И помните: Нетаньяху еще не принял решения, что он будет нападать. Он понимает, что для него лучше всего делать вид, что он будет нападать. Тогда, по крайней мере, американцам придется его отговаривать, и он будет в лучшем положении для того, чтобы требовать уступки за ненападение – потому что «это такой ужас для Израиля» и прочее  в том же духе.

Думаю, опасность заключается в том, что набирающая силу стратегия в стиле «око за око» может в какой-то момент вовлечь в игру США, что окажет еще большее геополитическое давление на нефть и усилит вероятность военного конфликта. Но на самом деле я думаю, что вероятность одностороннего израильского нападения на Иран и уничтожение его ядерных разработок -  что является обширной, длинной и опасной кампанией - относительно незначительна перед выборами президента в США.

FP: Нуриэль, каков самый неблагоприятный экономический прогноз в том случае, если Израиль нападет на Иран?

НР: Худший вариант развития событий – затяжной конфликт. Если будут затронуты поставки нефти и газа из Персидского залива, а производство и экспорт из Ирана на некоторое время упадут до нуля, цены на нефть могут достичь 170-200 долларов за баррель.

Тогда возникнет вопрос о том, как долго такая цена продержится. Конечно же, в Вашингтоне идет обсуждение возможных вариантов ответных мер. Количество нефти в стратегическом нефтяном запасе исчерпаемо,  но если ты не собираешься его использовать в данной ситуации, то когда его использовать?

Реальность состоит в том, что если подумать о трех последних мировых рецессиях, они все были вызваны геополитической встряской на Ближнем Востоке, которая приводила к повышению цен. Война Судного дня в 1973 году привела к мировой рецессии с 1974 года по 1979 год; иранская революция 1979 года привела к росту цен на нефть и рецессии 1980-82 года; даже в 1990-м году иракское вторжение в Кувейт вызвало временное повышение цен, которое, среди прочих факторов, привело к американскому и мировому кризису.

Потому, если конфликт будет жестким и затяжным, а повышение цен на нефть - значительным, я думаю, уместно говорить о том, что это будет не только американская рецессия, а мировая. И на этот раз мы еще только выходим из мирового финансового кризиса, с огромным количеством государственных и частных долгов в развитых экономиках, чего не было в 1973 или 1979 или 1990 годах.

Поэтому мировая экономика не сможет пережить затяжной нефтяной шок в то время, когда она уже переживает болезненный процесс снижения долгов, с хрупким бюджетным балансом как у правительств, так и у частного сектора.

Иэн Бреммер -  президент консалтинговой компании Eurasia Group, специализирующейся на политических рисках, и автор книги "Конец свободного рынка:  кто выиграет войну между государствами и корпорациями?".

Нуриэль Рубини - председатель совета директоров аналитической компании Roubini Global Economics (www.roubini.com) и профессор в Школе бизнеса Стерн при Нью-Йоркском университете.

Про автора:

Бенджамін Покер, старший редактор, Foreign Policy

Оригинал публикации: $200 Oil and the Moscow-Beijing Alliance

Перевод на русский: ИноСМИ.