(Продолжение. Начало читайте тут.)

- Что сейчас происходит с переговорами о зоне свободной торговли ЕС? Вы лично участвовали ну если не в переговорах, то в каких-то открытых мероприятиях по єтому вопросу. Очень много в прошлом году об этом говорилось, и в позапрошлом, а сейчас тишина. Что происходит?

- Сейчас технический процесс подходит к завершению. То есть, переговоры завершены, и продолжается процесс фиксирования, подписания документов, которых много. Этот процесс может длиться до восьми месяцев. Возможно, по оптимистическому сценарию все завершится до июня.

Однако это только технический процесс. Дальше идет процесс подписания со стороны Еврокомиссии, которая сначала должна получить мандат на подписание, а это уже политический процесс. Дальше идет процесс ратификации в парламентах, соответственно,  это тоже политический процесс. И вот в вопросах политики никто вообще не может дать никаких прогнозов.

- По каким принципиальным вопросам Украина уже договорилась с ЕС?

- Договорились по всем вопросам, переговорный процесс завершен. И об этом сказали на саммите Украина-ЕС Еврокомиссия, президент Евросоюза и украинский президент.

- Мы действительно имели шансы на Ассоцию с ЕС в декабре прошлого года, если бы не было дела Луценко, если б не было дела Тимошенко?

- Да. Шанс был.

- То есть дело не в технических вопросах?

- Дело в политике.

- А заигрывание с Таможенным союзом с Россией сейчас играет какую-то роль? Если мы связываемся с Таможенным союзом, нам закрыто соглашение с ЕС - это правда?

- Естественно.

- А как вы видите процесс сейчас: мы движемся в объятия России или мы подпишем соглашение с ЕС?

- Я бы не сказала, что мы движемся очень сильно в сторону России и не движемся в сторону Европейского союза. В политическом плане у нас охлаждение, наверное, со всеми партнерами, поэтому мне сложно сказать, куда движется Украина. Мне кажется, что она стоит.

Если Украина пойдет в Таможенный союз – это автоматически означает, что переговорный процесс по созданию зоны свободной торговли с ЕС можно отставить. Потому что Украина будет частью Таможенного союза, и, соответственно, Европейский Союз должен будет разговаривать уже с Таможенным союзом, и вести эти переговоры будет явно не Украина. Европейский Союз всегда говорил о том, что Украина должна определиться: вступать в Таможенный союз или вступать в зону свободной торговли с Европейским Союзом. Вот почему стоит такая дилемма: не может быть несколько таможенных союзов.

- Вы видите в нынешней власти так называемые группы влияния, которые тянут в сторону России и в сторону ЕС?

- Естественно, присутствуют разные подводные течения.

- Вот есть такая группа влияния как вице-премьер Клюев…

- Вы хотите, чтобы я это сказала?

- А еще есть такая группа влияния, как, например, глава администрации президента и близкие к нему несколько человек. Если хотите, фамилии можем не называть, но, кажется, они подтягивают президента в ту или в ту сторону.

- Это, безусловно, происходит сейчас.

- Или мы пытаемся…

- Балансировать?

- А что, по вашему мнению, делает Янукович?

- Мне кажется, Янукович в непростой ситуации, честно говоря.

- Или не он принимает решения?

- Я думаю, он не принимает решения единолично.

- А, судя по процессу переговоров с ЕС, как выглядит картина? Вот летом была конференция, на которую приезжал российский первый вице-премьер Шувалов, и там с нашей стороны был Клюев, который, я так понял, и есть лицом, ведущим этого направление: то ли мы в Таможенном союзе, то ли мы в ЕС. У меня поэтому возник такой вопрос: кто вообще принимает решения в этой стране - вступать туда или  вступать туда?

- Иногда создается впечатление, что процесс принятия решений носит эмоциональный окрас. И какие настроения будут превалировать в тот или иной период времени, неизвестно. Я могу ошибаться, конечно. Вопрос, наверное, стоит, кто чаще входит в тот или другой кабинет. На самом деле, выгода есть и от Таможенного Союзу и от договора с ЕС. И в том, и в ином случае есть какие-то предпочтения, есть свои плюсы и минусы. Лично я выбирала бы Европейский Союз.

Нужно еще спросить у людей - чего они хотят? Очевидно, они тоже хотят большего движения в Европейский Союз. И если хочется в ЕС, то надо пытаться интегрироваться, чтобы произошла если не полная интеграция, то хотя бы максимальное сближение...

- Как вы оцениваете тот факт, что Украина уже несколько лет является членом ВТО. Накануне вступления в эту организацию одни говорили, что это хорошо, другие говорили, что это плохо, что украинское сельское хозяйство пострадает, потому что сюда хлынет весь импорт, а мы тут житница Европы и тому подобное. Так какой эффект от ВТО?

- Я бы не сказала, что от ВТО у нас очень яркий эффект, честно сказать. Мы не увидели большого прорыва, мне кажется, процесс вступления в ВТО прошел относительно незамеченным.

- Нет, он был очень яркий, просто все закончилось. И что теперь?

- На практике он не был таким ярким. И я не думаю, что от зоны свободной торговли будет какой-то фантастический эффект. Но, если украинскому бизнесу важно получать выгоду от зоны свободной торговли, то нужно понимать, какие это могут быть выгоды и при каких условиях.

И естественно, от сектора к сектору ситуация может измениться, но в любом случае твоя продукция должна быть конкурентоспособна, максимально конкурентоспособна по отношению к другим игроками зоны свободной торговли, и это вопрос качества и цены. И период, который дается для того, чтобы страна вступила в зону свободной торговли, как раз дан для того, чтобы компании перестроились.

По большому счету, в нормальных странах именно бизнес определяет, в какой союз вступать. А украинское население должно дать мандат на принятие таких решений. А что мы видим на практике? Не всегда украинский бизнес принимал активное  участие в принятии решений на правительственном уровне, и не всегда от того, что правительство не хотело слышать бизнес. Украинский бизнес не может сформулировать, что ему необходимо.

Мы же на базе ЕБА вырабатываем общее мнение, с которым выходим к правительству. Даже с иностранным бизнесом, у которого есть больше понимания ситуации, бывают сложности с выработкой конструктивной взвешенной позиции, в то время как с украинскими бизнесменами в целом это еще сложнее – трудно прийти к какому-то компромиссу, к пониманию того, что у нас должна быть одна позиция, с которой мы должны выйти которую вы должны и защищать.

В нашей среде почему-то считают, что они самостоятельно сделают лучше, быстрее: вот он зайдет в тот или иной кабинет, там надавит, там заплатит, занесет туда и сюда - и это будет эффективнее и быстрее.

- Вопрос на счет выгоды: я могу рассчитывать на то, что после вступления в зону свободной торговли с ЕС, моя машина, которая сделана в Европе, будет стоить в Украине не 20, скажем 16 тысяч евро?

- Должна. Снижение должно быть за счет снижения импортных ставок.

- А я могу я рассчитывать на то, что на немецких автобанах будут летать туда-сюда продукция АвтоЗАЗа?

- Вам кажется, она будет конкурентоспособна?

- За счет цены.

- Если будет такой серьезный кризис в Европейском Союзе, что просто не смогут позволить себе никакую маленькую машинку немецкого производства, и наша цена будет подкупать, да еще по сравнению с китайской, она будет выигрывать.

- Значит, такой группе украинских товаров дорога в Европу будет открыт? Или нет?

- Это технические регламенты, конечно, это же не только цена-качество. Европейцы говорят, что мы можем договориться обо всем, но потом задачей Украины будет сделать все возможное, чтобы регуляторная база была идентичная европейской, чтобы товары, которые здесь производятся, были идентичными европейским. А иначе это будет служить дополнительным барьером в Европейском Союзе. Легко не будет. Для того, чтобы продвигать свой товар в таком глобализированном мире, где в принципе границ практически нет, никогда легко не станет. Поэтому необходимо конкурировать: умом, профессионализмом, качеством, умением.

- Вопрос студента первого курса экономфака: если мы приходим к Евросоюзу, просимся к нему, но у него очень сложные технические требования и регламенты, которые мы даже в случае присоединения к зоне свободной торговли выполним даже не за три года, то есть их рынок для нас все равно закрыт, а наш для них открыт, то зачем нам это надо?

- Абсолютно резонный вопрос: зачем, зачем это нам надо?

- И с Россией та же самая история: россияне будут завозить сюда свои товары, но у них хоть рынок такой более отсталый, и мы можем туда что-то свое ввезти. И вот конкретных пример: в позапрошлом году приезжал в Украину один из еврокомиссаров, и вы с ним встречались…

- Де Гюхт?

- Да, он. Так вот, он встречался с Азаровым, и они разговаривали о допуске в рамках ЗСТ европейских автоперевозчиков в нам. Но при этом Европейский Союз говорит: а ваши водители по 12 часом за рулем, у вас машины, которые мы использовали у себя 10 лет назад, так что вы нас пускайте к себе, а мы вас к себе – потом.

- Это уже качество и мастерство наших переговорной команды: они должны сделать все возможное, чтобы наших водителей пускали в ЕС.

- Да, Азаров сказал: до свиданья, господин де Гюхт.

- И при этом  я вам скажу так: будучи украинкой, мне тоже не нравится, когда по нашим дорогам ездят машины, которые дымят. Честно говоря, просто глядя на это в центре города просто обидно и досадно, что у нас такая ситуация.

- Ну зачем тогда идти туда, куда Украину в таком состоянии не возьмут, то есть в Европу?

- Нас туда сейчас еще никто не берет.

- Тогда вот вопрос студента второго курса экономфака.  Если мы допускаем в Украину рамках ЗСТ европейские товары и услуги, то это ведет к росту импорта. Следовательно, у нас гробиться платежный баланс, слетает валюта, происходит девальвация за девальвацией, беднеет население, в итоге мы скатываемся на уровень Эфиопии. Все верно?

- Ну а кто же виноват?! Мы должны понимать, что для того, чтобы было больше украинского экспорта, нужно иметь больше экспортоориентированных предприятий, это первое. Для того чтобы они сюда пришли, или украинцы больше развивались, нужно сделать более  комфортные условия. То есть если мы хотим изменить ситуацию в нашей стране, мы должны понимать, что нам нужно создать нормально работающую судебную систему, которая будет исполнять законы, которая не будет подвергаться коррупционным действиям. Верховенство права должно полностью функционировать.

Второе - мы должны понимать, что государственная машина должна работать, как одна команда. Вот эти реформы, которые прописаны довольно хорошо, должны реализовываться думающей, сфокусированной и управляемой командой. Потому что то, что мы сейчас имеем, это абсолютно какая-то ретро машина - не буду называть марку этой машины, чтобы не обидеть производителей.

- Если вы говорите о человеке, который производит эти машины, то он уже давно не обижается. Он уже ездит на «мерседесе». (смеются)  

- Честно говоря, мы сначала привлекали инвесторов, мы говорили – давайте, несмотря на все сложности, на все риски, здесь можно делать бизнес. Здесь объективно можно делать бизнес, если приспособиться, даже можно расти, даже можно получать серьезные доходы, и это правда, мы этого не скрываем. Однако при этом мы понимаем, что сюда бы зашло гораздо больше игроков.

- То есть, у нас сейчас задача сделать Китай в Украине.

- Я бы сказала Сингапур.

- Одна из форм привлечения зарубежных, в том числе европейских инвесторов –приватизация.  Не кажется ли вам, что приватизация у нас как бы идет, но зарубежный капитал в ней не участвует?

- Ну, почему. Участвуют австрийские компании,

- Вы про "Укртелеком" говорите?

 (смеются)

- Тогда и кипрские компании - это же тоже европейцы.

- Вполне!

- Вот с началом очередной приватизации энергокомпаний ФГИ провел телемост с Евросоюзом, Фонд госимущества всем заребужным инвесторам говорил - добро пожаловать, хлеб-соль... А покупать облэнерго пришел один Ахметов. Только он решил "розбудовувати країну".

- Ну только ему надо…

- А остальным не надо? Вот же энергетика - она продается. Так возьмите!

- Уже вяли, взяли.

- А "Метинвест" Ахметова не входит в число в число участником ЕБА?

- Да входит и СКМ входит.

- А им нужна защита?

- Им хотелось бы нормальных рамок, на работающих регуляторных условиях.

- Им не возмещают НДС?

- Им возмещают, я думаю, у них все нормально.

- И только им, кажется. А как этого они этого добиваются? Это вопрос студента третьего курса экономфака.

- Я думаю, что и другим возмещают. Есть же компании, которые не только из провластной элиты и которые тоже получают НДС. Но как-то договариваются, как-то могут. Но я бы сказала так: мы, конечно, зациклено акцентируем свое внимание на таких крупных активах, и это действительно важно. Однако при этом нужно понимать, что не только этим будет сыта Украина. Возможностей для развития в нашем государстве очень много. Украина – настолько богатая страна, несмотря ни на что мы все еще продолжаем каким-то образом развиваться.

Честно говоря, мы уже устали всем рассказывать, что Украина имеет просто потрясающий потенциал, наше географическое положение, природные ресурсы, 46 миллионов людей и так далее... 20 лет уже ведем эти разговоры. Хотелось бы начать этот потенциал реализовать, чтобы люди стали богаче, чтобы у нас средний класс подрос выше отметки 7, 8,10 , ну 12 % максимум как сейчас. Но я в любом случае оптимист, я верю, что это время придет, и нам удастся сделать все возможное.

- Могли бы рассказать, какие главные проблемы существуют с таможней? Вы активно с ней работаете, готовите исследование…

- Проблемы возникают по поводу определения таможенной стоимости, хотя объективно их стало меньше по сравнению, например, с 2010 годом. В работе с нашими компаниями мы ощутили определенный прогресс. Однако при этом таможенная стоимость по прежнему является камнем преткновения для многих компаний импортеров.

- Можно в деталях?

- У таможни есть индикативные цены, внутренние базы. Например, если раньше привозили товар по этой цене, а в следующий ты раз привозишь по цене ниже, то возникает вопрос почему? И порою таможенники  пытаются довести цены до предыдущего уровня. Почему это нужно таможне? Потому что, объективно, нужно завозить товар правильно – в какой-то мере они используют этот аргумент. И еще они пытаются собрать больше денег в бюджет. Но у компании возникает другая ситуация. Если это нормально существующая оперирующая на рынке Украины компания, она имеет отношения, например, со своим поставщиком за рубежом. И возникают разные ситуации. Когда, например, поставщик отправил груз с дефектами, и тогда следующая поставка, которая заходит на территорию Украины, может идти со скидками, с учетом того, что ранее была оплошность со стороны поставщика. Либо же, например, бывает такое, что есть скидки, к примеру сезонные. Но таможня не всегда входит в это положение, она требует различной раскладки по себестоимости, она спрашивает по поводу связанности лиц, она с недоверием относится к документам, которые предоставляет компания.

Но повторюсь, что в этом направлении есть прогресс, за время работы с Калетником, с его командой, мы ощутили, что если с нашей стороны есть запрос в таможенную службу Украины – есть мгновенный ответ. Во всяком случае, это было в 2011 году, в этом году мы пока не видим, что есть такая оперативная связь. Будет неприятно, если в этом году будет меньше конструктива в отношениях между таможней и EБA.

Вторая проблема возникает, когда мы говорим о классификации кодов, компании завозят под определенным кодом товар. Он может подпадать под нулевую ставку, может под 5%, условно. Но иногда таможенники считают, что код должен быть другой. И начинаются трения. Есть определенный прогресс, но возникают проблемы, которые хотелось бы решать в оперативном режиме.

- Как вы видите решение проблемы кодов?

- Нужна дискуссия.

- Вот иногда открутят от машины колеса, ввезут как части автомобіля, и это облагается другой пошлинной. В этом плане таможенники иногда бывают правы, да?

- Да, иногда бывают правы.

- Так каким же может быть компромисс? Может, такие варианты: чтобы быстро решались конкретные спорные ситуации или чтобы таможня зафиксировала для отдельных предприятий-участниц EБA таможенные коды… Как вы видите решение вопроса?

- Для нас любой вариант решения проблемы приемлем. Если они могут в оперативном режиме решить вопрос быстро – это прекрасно. Если при этом они еще могут зафиксировать это раз и навсегда – тоже хорошо.

- А может быть есть какая-то плата за быстрое решение вопроса?

- Нет, оплаты не будет.

- А чем объясняется задержка товаров на таможне в портах?

- Таможня объясняет задержки проверками со стороны СБУ, а СБУ говорит, что у них никаких проблем нет, это все таможня. Но это же не наша задача на самом деле – определять, у кого возникают проблемы.

- Вы слышали о том, что один из крупнейших перевозчиков мира уже подымывает об уходе из Украины - это компания Maersk?

- Всегда компании говорят о том, что вот мы уже почти не можем больше терпеть. Я не хочу комментировать это, уходят они или не уходят, это их задача. Но будет печально, если такая компания, как Maersk уйдет из Украины. Это будет еще одним не очень хорошим сигналом для иностранных инвесторов.

- Скажите, тот факт, что в ЕБА входит СКМ влияет каким-то образом то на то, что с вами считаются?

- Не влияет.

- Говорят, что в Украине десятки лоббистских организаций и из всех народ разбегается, но единственная ассоциация, которая работает - это EБA. Почему вас слушают?

- Мне сложно сказать. Я бы не сказала, что нас достаточно слушают, честно вам скажу. Лично я не чувствую, что нас слушают. То есть я знаю, что нас слышат, я знаю, что нас принимают. Я знаю, что наша информация доходит до самого высокого уровня, и мы действительно имеем возможность донести то, что мы считаем нужным. Однако я при этом считаю, что нас не слышат. Мне, как директору EБA, неприятно осознавать, что многие вещи, которые мы хотели бы изменить в этой стране по прежнему не меняются.