Коррупция на госпредприятиях: как окружение Зеленского сломало корпоративную реформу
Обнародованные НАБУ аудиопленки по делу "Мидас" шокировали общество масштабами коррупции в государственном "Энергоатоме". Согласно материалам следствия, детективы задокументировали хищения около 100 млн долл. Резонанс был настолько сильным, что власть была вынуждена публично реагировать – уволены министр юстиции Герман Галущенко и министр энергетики Светлана Гринчук.
Сама схема хищения, известная под названием "Шлагбаум", была одновременно циничной и примитивной. Подрядчикам "Энергоатома" не оплачивали выполненные работы или поставленные товары, если они не платили взятку в размере 10-15% от суммы контракта. Фактически компанию превратили в платный пропускной пункт: либо ты платишь "за открытие шлагбаума", либо деньги за контракт не поступают.
Согласно пленкам, полученные средства отмывались и использовались в том числе для покупки недвижимости в Швейцарии и строительства роскошных коттеджей в Козине, в частности в кооперативе "Династия" экс-вице-премьера Алексея Чернышова, который получил уже второе подозрение НАБУ за незаконное обогащение. И это во время войны.
Хотя обнародованные материалы непосредственно касаются "Энергоатома", есть все основания полагать, что аналогичные схемы могли действовать и в других ключевых государственных энергетических компаниях – прежде всего в "Нафтогазе", "Центрэнерго" и ряде других. Более того, механизм внедрения таких схем был почти идентичным и отработанным.
Первым шагом всегда было установление контроля над наблюдательным советом предприятия. После этого наблюдательный совет назначал нужное руководство на ключевые направления – безопасность, закупки, финансы и юридический блок. Именно эти подразделения становились точками сбора коррупционной ренты, а не элементами системы сдержек и противовесов, как это предусмотрено моделью корпоративного управления.
Показательной в этом контексте является история "Укрэнерго". Экс-глава компании Владимир Кудрицкий неоднократно заявлял, что еще с 2021 года Галущенко пытался трудоустроить в "Укрэнерго" лояльных к себе людей с сомнительными профессиональными и этическими качествами. Речь шла, в частности, о назначении в департамент безопасности, который отвечает за проверку подрядчиков, а также о системном давлении по замене директора по закупкам, которую на тот момент возглавляла Марина Безрукова.
По словам Кудрицкого, министр прямо заявлял: "Я хочу, чтобы в вашей компании были мои люди". В конце концов Галущенко таки добился увольнения Кудрицкого, когда один из независимых членов набсовета поддержал соответствующее решение. После этого еще двое членов подали в отставку, прямо указав на политическое давление со стороны министерства.
Похожая история произошла в сентябре 2022 года в ООО "Оператор ГТС Украины" (ОГТСУ). Тогда без понятных причин был уволен Сергей Макогон, а на его место назначен Дмитрий Липпа, который по странному стечению обстоятельств ранее работал в структурах СКМ в период, когда там также работал экс-замглавы Офиса президента Ростислав Шурма.
Важно отметить, что Липпа покинул пост сразу после увольнения Шурмы и его переезда в Германию, что лишь усиливает вопрос о реальном критерии его назначения – лояльность к Шурме или профессионализм.
На новом конкурсе, который проводил наблюдательный совет ОГТСУ, почти победила Оксана Кривенко – кандидат, которую, согласно "пленкам Миндича", именно Галущенко видел на этой должности. После обнародования пленок правительство приостановило конкурс, но это лишь обострило вопрос о реальной независимости наблюдательного совета и добропорядочности процесса. Фактически руководителя ОГТСУ выбирал не независимый наблюдательный совет, а участники ОПГ "Миндича–Галущенко", которые, по пленкам, даже проводили собеседования с будущими министрами до их назначения.
Наиболее тревожным в этой истории является то, что эта коррупционная группа была интегрирована с правоохранительными органами, которые должны были бы ее разоблачать. Во время обысков изъяли более 500 досье с частной информацией о детективах НАБУ, оппозиционных депутатах, журналистах, бывших руководителях "Нафтогаза", "Укрэнерго" и ОГТСУ. Такой массив данных из закрытых реестров мог быть собран исключительно при участии силовиков, что свидетельствует о глубоком и опасном сращивании коррупционного спрута с правоохранительной системой.
Более того, подконтрольные силовые структуры начали использоваться для давления на неугодных. Недавно ГБР вручило подозрение Кудрицкому по делу, касающемуся событий 2018 года, когда подрядчик "Укрэнерго" не выполнил свои обязательства по строительству заборов. Государство не понесло никаких убытков – аванс вернули через банковские гарантии. Именно это заставило многих экспертов и западных партнеров говорить о политической мотивации дела.
Аналогично в феврале 2025 года Нацполиция объявила подозрение экс--руководителю ОГТСУ Макогону за якобы служебную халатность при уплате дивидендов за 2021 год. Эксперты также считают это дело сфабрикованным, учитывая активную публичную критику Макогоном действий Минэнергетики и "Нафтогаза", в частности по закупке российских реакторов в Болгарии, идей продолжения транзита российского газа под видом азербайджанского и провальной стратегии закупок газа зимой 2024/25, которая поставила страну на грань газового коллапса. И похожих историй преследований много.
Таким образом, коррупционная система не только внедряла схемы на государственных предприятиях, но и пыталась полностью контролировать информационное пространство и запугать всех, кто мешал ее работе. Это был четкий сигнал другим руководителям: не задавать вопросов и безоговорочно выполнять приказы преступной группировки.
Стоит напомнить, что атаки на независимые наблюдательные советы начались еще до большой войны. Показательной стала история увольнения руководителя "Нафтогаза" Андрея Коболева. Тогда, чтобы уволить его, правительство сначала распустило наблюдательный совет, затем уволило руководителя, а затем сразу назначило новый наблюдательный совет. Формально все выглядело законно, но по сути был разрушен сам дух корпоративной реформы.
По той же схеме произошло и назначение Чернышова на должность руководителя "Нафтогаза". Его выбрало и назначило правительство, а уже после этого был сформирован новый наблюдательный совет компании. Очевидно, что реальный независимый наблюдательный совет никогда бы не согласился назначить человека без всякого опыта в нефтегазовом секторе руководителем ключевой энергетической компании страны. Именно практика продвижения нужных людей – где лояльность весит больше профессионализма – и стала одним из ключевых факторов расцвета коррупции и внедрения схем разграбления типа "Шлагбаум".
После обнародования пленок по делу "Мидас" правительство пытается переложить ответственность на наблюдательные советы и даже инициирует их обновление. Но без четкого стратегического выбора это рискует остаться очередной имитацией изменений, направленной скорее на снижение политических потерь, чем на реальное преодоление коррупции.
Что делать дальше: не изобретать украинский велосипед
Украине не стоит в очередной раз пытаться изобрести собственный велосипед в сфере управления государственными предприятиями. Мир давно прошел этот путь и выработал эффективные модели. Проблема заключается не в недостатке решений или моделей – проблема исключительно в политической воле правильно применять уже известные и проверенные практики.
Первый и самый эффективный путь – это приватизация. Частный владелец непосредственно заинтересован в минимизации коррупции, ведь любые откаты, завышенные закупки или схемы – это прямое хищение его собственных средств. Именно поэтому в частном секторе коррупция не исчезает полностью, но становится дороже, рискованнее и ограниченнее. Государство же, наоборот, создает идеальные условия для коррупции там, где деньги фактически ничейные, а политическая ответственность – размытой или коллективной.
Если же государство из соображений безопасности, социальной стабильности или стратегического значения решает сохранять отдельные предприятия в своей собственности, то на сегодня мир не изобрел ничего лучше практики корпоративного управления ОЭСР. Именно они были положены в основу реформы корпоративного управления и именно они в прошлом позволили уменьшить политическое давление, повысить прозрачность и улучшить финансовые результаты ряда государственных компаний.
Проблема в том, что в Украине эти практики часто используются не по назначению. Вместо реального инструмента сдерживания политического вмешательства и коррупции они превратились в формальную ширму, за которой скрываются политические договоренности, "свои" назначения и коррупционные сделки. Дело "Мидас" показало, что формальное наличие наблюдательных советов, конкурсов и корпоративных процедур не означает реальной независимости, если все ключевые решения принимаются вне корпоративных органов – в узком кругу политических игроков.
Именно поэтому реформа корпоративного управления не может быть имитационной. Власть должна сделать четкий и публичный выбор. Либо государство честно признает, что хочет полного политического контроля над государственными предприятиями – и тогда берет на себя ответственность за коррупцию, финансовые потери и управленческие провалы. В таком случае следует откровенно отказаться от риторики о независимых наблюдательных советах как инструменте реформ.
Или же государство действительно верит в корпоративное управление по стандартам ОЭСР. Тогда оно обязано прекратить вмешательство в операционную деятельность компаний, гарантировать реальную независимость наблюдательных советов, обеспечить прозрачные и защищенные конкурсы на руководящие должности, а также предоставить руководителям компаний и членам наблюдательных советов защиту от политического и силового давления. Без этого любые кадровые обновления будут оставаться лишь косметическими изменениями, которые не влияют на системную коррупцию.
Третьего варианта не существует. Любые попытки подкрутить систему под текущие политические интересы неизбежно будут приводить к новым коррупционным скандалам, потере доверия международных партнеров и дальнейшей деградации государственного сектора.
Выбор за властью – либо реальные реформы по мировым правилам, либо честное признание того, что государственные предприятия остаются инструментом политического контроля и обогащения.