Догонят ли санкции Миндича?

Президент Владимир Зеленский подписал указ, которым в санкционный список включены Тимур Миндич и Александр Цукерман – фигуранты схем в НАЭК "Энергоатом". Впервые санкции применены к лицам, настолько приближенным к действующей власти.

Санкции предусматривают широкий перечень ограничений: блокировка активов; запрет вывода капиталов; прекращение торговых операций и транзита ресурсов; запрет участия в приватизации, аренде госимущества; ограничение радиочастот, коммуникационных услуг; запрет приобретения земель; публичных закупок и оборонных контрактов.

Санкции введены сроком на три года, а отдельные ограничения бессрочно. При этом запрет на въезд в Украину не применяли.

Важные детали указа

В приложении к решению СНБО о введении санкций против Миндича и Цукермана указаны только их израильские идентификационные данные – украинские же отсутствуют. То есть фактически они идентифицированы не как граждане Украины, хотя, например, в государственных реестрах Миндич фигурирует именно как украинский гражданин. Причины такого подхода могут быть разными.

Во-первых, это упрощает обоснование наложенных ограничений, в частности в возможных судебных процессах. Ведь применение санкций к гражданам Украины требует доказательства их причастности к террористической деятельности.

Профильный закон указывает, что это деятельность направлена на совершение террористических актов (в частности распространение идеологии терроризма, финансирование и другое содействие терроризму), пропаганду российского режима и вооруженной агрессии РФ против Украины. Доказать такое поведение в случае Миндича и Цукермана будет проблематично.

Такая практика уже применялась к другим лицам, которые имели другое гражданство, в частности к Игорю Коломойскому. Впрочем, в отличие от последнего, санкции против Миндича не содержат украинских идентификационных данных.

С практической точки зрения, это может иметь несколько сценариев развития. В таких ситуациях неважно, была ли ошибка умышленной или случайной – любая - неточность позволяет затянуть блокировку активов, связанных с Миндичем, и создает дополнительные риски их вывода.

Следует понимать, что указ президента не блокирует все активы автоматически. Эта задача возлагается на банки, финансовые учреждения и другие уполномоченные органы. В частности, регистраторы и нотариусы при проведении действий с имуществом проверяют информацию в Государственном реестре санкций.

Учитывая значительный медийный резонанс этого коррупционного разоблачения, вероятность того, что регистраторы или финансовые учреждения решатся вывести активы, низкая. Однако такие прецеденты уже случались, например, с предприятиями подсанкционного российского бизнесмена Наумца.

А учитывая то, что Верховная Рада уже длительное время блокирует принятие президентского законопроекта об установлении уголовной ответственности за нарушение санкций, страх обходить ограничения в Украине фактически минимален, поэтому пространство для маневров остается.

Повлияют ли санкции на бизнес Миндича

Не на все активы. По украинскому санкционному законодательству, если санкции накладывают на собственника, но не на само предприятие, то компания обычно продолжает работать без ограничений.

Впрочем, есть исключения – предприятия в сфере добычи полезных ископаемых или медиа могут столкнуться с проблемами по получению или продлению лицензий.

В соответствии с Кодексом о недрах, применение санкции в виде прекращения действия или приостановления действия специальных разрешений на пользование недрами к конечному бенефициарному собственнику юридического лица имеет следствием непредоставление такому юридическому лицу права на пользование недрами, а также непродление действия специального разрешения на пользование недрами.

Например, по данным YouControl юридическим лицом, осуществляющим деятельность по добыче полезных ископаемых является ООО "Кварцит ДМ", конечным бенефициарным владельцем которой является Миндич. Еще в 2024 году доход предприятия составил 10,4 млн грн. Интересно, что другим КБВ является Геннадий Боголюбов, к которому ранее применены санкции.

Оправданы ли санкции в этом случае

Они преследовали как политические цели, так и практическую необходимость. Это и бегство фигурантов за границу, и нехватка времени для задействования "традиционных" правовых механизмов, прежде всего ареста имущества в рамках уголовного производства. В отличие от президентского указа, где достаточно общей формулировки вроде "блокирование всех активов", в уголовном процессе необходимо детализировать каждый актив отдельно, что требует тщательной подготовки и сбора доказательств.

Именно поэтому санкции в этом случае работают как инструмент быстрого реагирования, который сдерживает риски и дает государству пространство для дальнейших юридических действий.

Эта ситуация в определенной степени напоминает историю со "спасением" яхты Медведчука – когда для недопущения ее возвращения владельцам пришлось применять европейские санкции. Тогда санкционный режим стал единственным быстрым и действенным инструментом, позволившим заморозить актив.

Впрочем, санкции – не панацея

Как мера срочного действия он может быть уместным, но не более.

Во-первых, следует признать, что следить за соблюдением санкций в Украине сейчас фактически некому. А создание специального органа, как это работает в ЕС, Великобритании или США, не актуально.

Во-вторых, отсутствие уголовной и даже административной ответственности за нарушение санкций открывает дорогу к безнаказанности за их нарушение и существует высокая вероятность вывода активов из-под запретов без всяких последствий. Президентский законопроект о криминализации нарушения санкций уже почти год пылится в парламенте.

В-третьих, в отличие от ареста в рамках уголовного производства, когда активы передаются в АРМА и переходят под внешнее управление, в Украине до сих пор отсутствует законодательство, которое бы регулировало передачу в управление санкционных активов. Как следствие, после введения санкций такие активы фактически остаются у владельца – без определенного механизма управления и контроля.

И вообще, украинское санкционное законодательство и практика его реализации крайне слабы и нуждаются в реформировании. Это уже подтверждено не просто аналитическими отчетами и экспертными предложениями, но и судебной практикой международных институтов.

Свежий пример – недавнее первое решение Европейского суда по правам человека по делу "ООО МСЛ против Украины". Суд указал на отсутствие индивидуализированного обоснования применения санкций и отсутствие эффективного судебного контроля. Указанные системные недостатки украинской санкционной политики до сих пор не устранены.

Кстати, санкционный указ по Миндичу и Цукерману не содержит надлежащего обоснования, как и по всем остальным. Как следствие, через несколько лет эти санкции могут быть признаны противоправными, а украинским налогоплательщикам придется еще и компенсировать нанесенный ущерб.

Все это наводит на вывод, что реальное же желание догнать Миндича и остальных фигурантов схем должен подтвердить не санкционный указ, а эффективное уголовное производство, арест и возврат активов, а также обеспечение принципа неотвратимости наказания.