Как война меняет правила партнерства

Накануне февраля 2022 года разделенное по политическим взглядам и ценностям общество активно спорило о будущем и критиковало власть.

24 февраля инстинкт самосохранения показал, что выжить возможно только при условии объединения. Украинские и иностранные издания объясняли феномен несокрушимости Украины в те страшные времена. Кроме героизма ВСУ, они отмечали роль поддержки населения и бизнеса. Это стало примером глобального кризисного государственно-частного партнерства (ГЧП), которое позволило нам выжить.

Классическое определение ГЧП - система отношений между государственным и частным партнерами. В процессе реализации такого партнерства ресурсы обоих партнеров объединяются с соответствующим распределением рисков, ответственности и вознаграждений между ними для взаимовыгодного сотрудничества на долгосрочной основе.

Частное партнерство - это не только классический бизнес, но и гражданское общество, "золотой треугольник", который объединяет публичные, частные и общественные интересы. Такое партнерство не новое. История знает такие примеры. Пример в сфере нацбезопасности, который мне понравился, привел мой коллега профессор Сергей Кудинов.

В средневековье во многих европейских странах, а затем в США, выдавались так называемые каперские свидетельства. Это правительственный документ, который позволял частному кораблю атаковать и захватывать корабли, принадлежавшие другому недружественному государству.

Одновременно такой документ обязывал представить все результаты и выгоды от операции адмиралтейскому суду для установления справедливого вознаграждения владельцу судна. Охота за вражескими кораблями при наличии каперского свидетельства считалось уважительным делом, которое сочетало служение стране с одновременным получением прибыли и не имело ничего общего с пиратством.

Периодически некоторые страны пытались заключить двусторонние соглашения, которые запрещали каперство. Конец этой истории был положен лишь в 1856 году. Тогда семь европейских стран, к которым впоследствии присоединились еще 45, подписали Парижскую декларацию, которая окончательно запретила выдачу каперских свидетельств.

Можно говорить об отсутствии на тот момент системы международного права, слабом контроле такой деятельности со стороны государств, допущении нарушения прав человека при захвате кораблей. Однако это лишь историческая модель.

Она напомнила мне создание для защиты инфраструктуры и городов нашей территориальной обороны, снаряжение для которой собирали волонтеры. Со временем ТРО была окончательно присоединена к ВСУ и перестала быть "добровольной обороной громады" в классическом смысле, но в самое трудное время свою роль она выполнила.

Несмотря на существование закона "О государственно-частном партнерстве" с 2010 года, Украина, кроме нескольких крупных прецедентов (преимущественно инфраструктурных), не может похвастаться отлаженной устойчивой системой такого партнерства в различных отраслях.

По данным Минэкономики, 1 января 2025 года в Украине заключено 200 договоров о ГЧП, из которых реализуются только 22. Из реализованных договоров девять - концессионные, шесть - договоры о совместной деятельности, семь - другие. Однако проекты ГЧП в понимании даже новой редакции закона не могут касаться сферы национальной безопасности, хотя объекты критической инфраструктуры очевидно подпадают под нее.

Между тем реальная жизнь развивается параллельно с нормативными формулировками. Мы видим, как во время войны ГЧП приобретает новые формы: создание оборонных предприятий и производство продукции для ВСУ, разминирование территорий, обеспечение кибербезопасности, общественно-частное партнерство.

Примеры такой кооперации есть и в других странах, где государство смело определяет рамки участия частного и общественного секторов в вопросах национальной безопасности.

В 1998 году в рамках ФБР был создан Центр защиты государственной инфраструктуры с целью оценки угроз, предупреждения и выявления уязвимостей. Одним из его партнеров стал Центр обмена и анализа информации - неправительственная, неприбыльная организация, которая собирала и обрабатывала информацию о киберугрозах для объектов критической инфраструктуры с частного рынка. Надо отметить одну важную деталь, которая делает это партнерство особенно полезным для всех сторон.

Центр обмена информацией не просто собирает данные - он их анонимизирует (это хороший стимул для частного рынка делиться информацией), обобщает информацию о типичных атаках, индикаторах компрометации, трендах и методах атак. Далее информация передается и государству, и бизнесу. Это и есть стандарт "золотого треугольника": партнерство государства, экспертной общественной среды и частного сектора.

В течение первой половины 1990-х годов в США и Великобритании появился ряд частных компаний, которые предоставляли государственным органам информационно-аналитические услуги. Со временем они стали называться частными разведывательными компаниями.

По данным издания The New York Times, в 2013 году для таких компаний было выделено около 56 млрд долл., что составляло 70% от национального разведывательного бюджета США. Если проанализировать причины сложившейся тогда ситуации, то они будут выглядеть особенно логичными для Украины.

1. Государство - не самый лучший менеджер. Об этом можно говорить с точки зрения скорости привлечения дополнительных ресурсов, бюрократии, снижения государственных расходов, нежелания государства иметь непосредственную причастность к определенным действиям.

2. Рынок должен быть конкурентоспособным. Это означает, что компании вынуждены развиваться, внедрять новые технологии, инвестировать, обучать персонал.

3. Социальные сети и рекламные платформы обладают колоссальным объемом информации о пользователях, которую можно анализировать в рамках OSINT, а частные компании часто имеют больше данных, чем правительственные учреждения.

4. Частные компании имеют доступ к рынкам и сетям во многих странах, что делает их ценными партнерами в глобальных аналитических и разведывательных проектах, предоставлении военно-консалтинговых услуг и производстве оружия.

Существует ли сотрудничество между государством и частным сектором в сфере нацбезопасности в Украине? Очевидно, да. Именно с точки зрения безопасности мы не всегда можем называть конкретные имена и примеры, но точно можем утверждать, что они есть.

Конечно, на первое место можем поставить инновационное развитие технологий оборонной промышленности. Здесь сотрудничество не только на национальном, но и на международном уровнях и с точки зрения государства, и с точки зрения частного сектора.

Одним из ярких примеров сотрудничества и поддержки частного сектора со стороны государства является CERT-UA - правительственная команда реагирования на компьютерные чрезвычайные события Украины, которая функционирует в составе Государственной службы специальной связи и защиты информации Украины. Ее основной функционал включает исследование инцидентов, оказание помощи и рекомендаций по вопросам противодействия киберугрозам.

В 2023 году Минобороны, Минцифры, СНБО и Минстратегпром запустили программу BRAVE 1 как кластерную платформу, где объединяются государство, частный сектор, стартапы, инвесторы и военные для создания новых решений в обороне и безопасности, внедрения роботизированных систем, ПВО, систем управления и киберзащиты.

Есть организации, которые вместе с госорганами работают в сфере информационной безопасности по разным моделям финансирования. Они готовят аналитику, распространяют контрнаративы, формируют сеть противодействия пропаганде. Однако эту работу вряд ли можно назвать классическим публично-частным партнерством по следующим причинам.

1. У нас нет системного законодательного регулирования такого партнерства в сфере безопасности. Здесь есть специфика, которая должна быть правильно определена.

2. Обычно такое сотрудничество возникает ad hoc, учитывая срочные потребности. Это свидетельствует о нашей способности адаптироваться к чему-либо, однако участникам приходится работать в серой зоне и нести соответствующие риски безопасности и юридические риски.

3. Такую кооперацию трудно назвать партнерством, учитывая мировые практики и даже наш закон, потому что партнерство имеет определенные критерии: институциональное постоянство (с координационным центром, постоянными платформами, кластерными объединениями); юридическое оформление и нормативная база; совместное управление рисками и обмен информацией; обучение, развитие и масштабирование знаний.

Представим, как могут выглядеть модели такого партнерства в Украине.

1. Стимуляция технологических инноваций в секторе безопасности.

Государство через межсекторальную комиссию выбирает незавершенные технологические решения, которые имеют высокие перспективы. Бюджетными средствами, средствами международной технической помощи или привлеченными частными инвестициями финансирует завершение исследований и промышленные внедрения. Поддерживает лучших международных экспертов, гарантирует заключение государственного заказа на "нестандартных условиях": отсутствие тендера, дисконт со стороны исполнителя, эксклюзивность на определенное время, приоритет в инвестировании новых разработок.

2 Восстановление прифронтовых территорий с высокой степенью риска.

На этих территориях остается множество объектов, которые, очевидно, в ближайшее время не будут интересны ни одному иностранному инвестору. Зато они могут быть интересны нашим подрядчикам и производителям как производственные площади. Что взамен? Честное строительство фортификационных сооружений. Это точно может быть не об "откатах" и строительстве "из картона" втрое дешевле сметной стоимости.

Отсутствие денег в транзакции может существенно снизить коррупционные риски. Кроме того, частные партнеры, которые получили в собственность или долгосрочную аренду объект и заплатили своей работой, которая тоже стоит денег, не оставят его разрушаться. Это шанс на восстановление и создание рабочих мест на этих территориях.

3. Информационная безопасность и кибербезопасность.

В обмен на статистику угроз частные компании получают доступ к данным, которые госорганы обычно не распространяют. Частично такая модель в Украине уже существует.

Война показала, что государственно-частное партнерство в сфере безопасности способно рождаться спонтанно и действовать эффективно даже без совершенных законодательных рамок. Украина имеет много примеров такой кооперации: от создания технологий для обороны до противодействия дезинформации и киберугрозам.

Однако главный вызов в том, чтобы перевести эти инициативы из состояния ad hoc в системную практику с четкими правилами, прозрачными механизмами и распределением ответственности. Только так можно превратить уникальный опыт выживания в долгосрочную модель сотрудничества, которая укрепит национальную безопасность Украины и станет ориентиром для других государств, ищущих эффективные ответы на новейшие угрозы.