Огромные расходы на войну и зависимость от импорта Устоит ли экономика Кремля.
Для ведения войны с Украиной и противостояния с Западом Кремль избрал экономическую модель "военного кейнсианства". Согласно ему, большие военные расходы должны обеспечить экономическую устойчивость страны в военных обстоятельствах.
Это наследие Джона Кейнса, глубоко понимавшего роль государства в экономике. Он обосновал модель экономического развития, в котором существенным фактором роста выступают государственные расходы. Идея же "военного кейнсианства" является интерпретацией этого широкого взгляда.
Работает это так: во время войны появляется огромный фронтовой спрос, покрыть который пользуется именно государством, ведь его существование оказывается под угрозой. Соответственно она несет высокие военные расходы, заказывая товары и услуги у внутренних производителей и стимулируя тем самым экономический рост.
Этим "военное кейнсианство" достигает двух результатов: одновременно обеспечивает оборону необходимым и укрепляет экономическую устойчивость страны.
Как "военное кейнсианство" подходит Москве
На практике экономические системы работают сложнее, потому реагируют на применение кейнсианских методов иначе. Экономики взаимодействуют с внешним сектором, то есть импортируют и экспортируют товары и услуги. Интенсивность и значение внешнеторговых связей оказывает значительное влияние на эффективность кейнсианских подходов.
Логика так называемых производительных циклов Кейнса состоит в том, что государственные расходы финансируют заказы именно у внутренних производителей. Это обеспечивает рост внутри страны и все его положительные последствия: создание добавленной стоимости, рабочих мест, генерирование доходов и налогов в бюджет.
Есть и вторичные эффекты, когда работники, получив доход, приобретают национальный товар и стимулируют новый виток создания добавленной стоимости.
Однако, если производственный цикл нуждается в импорте, это ослабляет эффект государственных заказов на экономический рост. Ведь импорт – это оплата стоимости, созданной уже другой страной.
"Военное кейнсианство" хорошо сработало во Вторую мировую войну для США и в условиях США. Это произошло благодаря минимальной зависимости от импорта и огромной самодостаточности американской экономики, способной выработать практически все для нужд страны.
Однако в случае России ситуация совсем другая. Ее зависимость от внешней торговли – как импорта, так и экспорта – колоссальна. Доля импорта товаров и услуг в отношении ВВП РФ составляет около 19%. В США этот показатель вдвое меньше.
Часть импорта в РФ составляют незаменимые потребительские товары, которые сама Россия не производит. В частности электроника, автомобили, бытовая техника и критически важные компоненты для производств.
Понимая это, россияне стремятся увеличить эффект высоких бюджетных расходов на войну с помощью программы импортозамещения. Хотя есть большие сомнения в успехе этого замысла, который никогда до сих пор Москве не удавался. Исключение – периоды интенсивных западных инвестиций в Россию.
В 2021-2023 гг. возросла доля импорта в таких продуктах как фармацевтика, электроника, грузовые и легковые автомобили. Практически по всем отраслям машиностроения доля импорта значительно выше товаров российского происхождения. Если и растет доля внутреннего производства, то это означает замещение внешних товаров худшими российскими из-за невозможности импорта западных технологий и лучшей продукции.
Как война и кейнсианство сказывается на показателях российской экономики
Российские расходы на оборону (на войну) выросли с 68 млрд дол. в 2021 году до 123 млрд. дол. в 2023 году. Они составляют до 41% федерального бюджета и 8% ВВП.
Как следствие, множество людей работают в отраслях, связанных с войной. В первую очередь это рабочие на предприятиях, связанных с ОПК, и солдаты. Они получают денежную компенсацию, что существенно превосходит доходы занятых в гражданской экономике.
На сегодняшний день средняя годовая стоимость содержания российского военного уже превышает 5 млн рублей, учитывая стартовые выплаты при подписании контракта и заработную плату. Это в пять раз больше, чем средняя заработная плата наемных работников по стране.
Важно понимать, что вся эта масса населения занята в непроизводительной деятельности. Собственно, как и все фронтовое потребление ресурсов непродуктивно: работники ВПК производят танк, который будет сожжен на фронте. Солдаты на том же фронте заняты разрушениями, а потом просто погибают.
Однако вся эта масса населения хочет за деньги покупать продукцию, производимую гражданским сектором экономики. Однако им и жертвуют в пользу военного, потребляющего большинство человеческих и финансовых ресурсов.
Следовательно, в РФ сформировался рисковый дисбаланс: денежной массы у населения (особенно занятого в войне) больше, чем предложения товаров. Прямым следствием этого является инфляция, тщательно скрываемая в официальной статистике, однако остающаяся двусмысленной уже в течение трех лет подряд.
Недавно Центробанк РФ поднял учетную ставку с 19 до 21%. Такие действия указывают на попытку сдержать инфляцию размером не менее 17-18%, а не 8,6%, как это "рисует" официальная статистика.
Ввиду таких показателей инфляции следует критически присмотреться и к официальным показателям ВВП России. Его положительная динамика под влиянием так называемого бюджетного импульса вызывает сомнения. Если вычислить ВВП в ценах 2021 года, применив для этого реальный инфляционный дефлятор, его показатели будут отрицательными.
Это прямо указывает на подлинный характер видимого роста экономики России. В реальности ее раздувает инфляция, так как нарастание денежной массы значительно опережает создание в стране добавленной стоимости. Другими словами, в российской экономике под имеющиеся денежные знаки не хватает товарного предложения, что является нарушением ключевого баланса любой экономики.
Возникает отрицательный причинно-следственный круг: избыток денег (или "денежный навес") порождает инфляцию. Чтобы сдержать ее, Центробанк РФ повышает учетную ставку. Однако она не действует на бюджетные военные расходы, наводняющие экономику деньгами. Так что инфляция растет дальше, что заставляет снова повышать учетную ставку.
В какой-то момент процентная ставка достигает уровней, когда на обслуживание оборотных кредитов компании должны тратить значительную часть или всю прибыль. Это сковывает производство, соответственно еще больше уменьшая предложение потребительских товаров, а с другой – заставляет производителей повышать цены, чтобы компенсировать высокую стоимость кредитов.
Впоследствии цены начинают давить инфляционные ожидания населения и производственные ограничения, например, дефицит рабочих и производственных мощностей. Следовательно, цены растут дальше.
Именно это происходит сейчас в российской экономике. Таков закономерный результат неудачного кейнсианства для страны, которая зависима от импорта и не умеет и не может производить достаточно товаров. Потенциальные последствия – либо гиперинфляция, либо стагфляция в зависимости от дальнейшей политики Центробанка РФ.
Несмотря на пропаганду и странные статьи на Западе о мощи российской экономики, она находится в тупике. Время играет против нее. Выйти из этой ловушки можно только радикальное сокращение непроизводительных военных расходов, заложником которых как раз и является экономика оккупанта.
Что это значит для Украины и ее борьбы
Под влиянием "военного кейнсианства" экономика России не развивается и не растет, а раздувается от инфляции. Более того, на нее давят неблагоприятные внешние обстоятельства: с запада – изоляция от развитого демократического мира, с востока – Китай, который не будет строить никаких производств в РФ, поскольку заинтересован поставлять туда готовую продукцию с высокой добавленной стоимостью.
Москве в этих обстоятельствах некуда деваться от Китая, ведь третьего полюса силы в мире просто не существует.
Поэтому время играет против Кремля, и Путин уже находится под давлением экономических обстоятельств. Это значит, что Украине следует держаться на фронте и держаться развитого западного мира. В отличие от РФ Украина имеет внешнюю поддержку и тесный контакт с этим миром. Это наша сильная сторона.