ХХІ століття: технології нові, нерівність стара

Вы наверняка интересуетесь технологиями и новостями науки. Так что, скорее всего, уже в курсе, что, по словам британского физика Стивена Хокинга, "наступило очень опасное время для нашей планеты".

В своей публикации в The Guardian он обращает внимание читателей на нарастающий разрыв между элитами, средним и рабочим классами.

По его мнению, роботизация производства и отсутствие необходимости в большом количестве рабочей силы приводят к непониманию между различными группами общества.

Интернет и онлайн-платформы для удаленной работы делают возможным ускорение экономического неравенствам, позволяют очень небольшим группам людей извлекать большую прибыль при приеме на работу малого числа людей.

"Это неизбежно, это прогресс, но это также порождает социальное разрушение", — пишет Хокинг.

Результатом того, что некоторые люди не принимают изменений современного общества, по словам физика, стали итоги президентских выборов в США и голосования за Brexit в Великобритании.

"Я чувствую, как моя башня из слоновой кости становится все выше", — пишет он.

Но хватит о Хокинге, Трампе, Brexit и каких-то страшилках о социальном неравенстве. Ведь вы интересуетесь технологиями и, возможно, даже замышляете свой стартап с блекджеком и роботами.

Давайте перейдем от грез о новом цифровом будущем к прозе сегодняшнего дня, из которой это будущее "вырастает". Поговорим о глобальном рынке и месте в нем нашей скромной Украины.

Недавно в журнале "Спільне" вышло интересное исследование Виктории Мулявки "Новые технологии и глобальное неравенство". В своей статье автор описывает не очень радужную картину того, как сработает автоматизация труда в условиях неравенства стран и рыночной экономики.

"Автоматизация должна служить открытию новых возможностей и расширению демократии, сокращению рабочих часов и высвобождению времени для творческой деятельности", — говорит исследовательница.

"Однако, — продолжает она, — в условиях рыночной экономики доступ к выгодам от внедрения технологий, как и доступ к любым другим ресурсам, не является равномерным. 60% населения земли до сих пор не имеют доступа к интернету, поэтому не могут участвовать в цифровой экономике".

К тому же за доступ к новейшим технологиям идет жесточайшая конкурентная борьба, которая во всей красе воспроизводит иерархию старого мира.

Мулявка подчеркивает, что при существующей модели глобальной экономики плюсы для общества от автоматизации производства извлекают развитые страны "золотого миллиарда". Там автоматизация стимулирует появление рабочих мест.

Согласно исследованиям, на каждое рабочее место, созданное с помощью новейших технологий, создается около пяти дополнительных рабочих мест!

Также это подталкивает к получению образования, повышению квалификации, а благодаря профсоюзному лобби способствует не сокращению рабочих мест, а снижению продолжительности рабочего дня. Швеция, например, несколько месяцев назад официально перешла на шестичасовой рабочий день.

Автоматизация кардинальным образом меняет структуру экономики. В США в сельском хозяйстве занято около 1,4% населения, а еще сто лет назад этот показатель составлял 40% и отрасль была ведущей в экономике страны.

Однако такая вроде бы приятная картина не означает, что исчезнут негативные последствия рыночных механизмов для всей глобальной экономики.

Давайте немного укрупним оптику. Посмотрим на ситуацию с точки зрения мировой экономики. Есть развитые страны ядра, которые сравнительно просто могут использовать новейшие технологии и автоматизировать свои экономики.

А есть страны периферии, которые не успели накопить капитал в процессе перехода к "постиндустриальной" экономике. Среди таких стран — и Украина.

Эти страны продолжают интенсивно наращивать промышленность, а в классическое индустриальное производство сложно "вклинить" автоматизацию. В то же время рабочая сила в этих странах остается относительно дешевой и готовой конкурировать между собой за достаточно низкие зарплаты.

Поэтому процесс автоматизации в странах ядра не развивается в полную силу, ведь появляется возможность нанять дешевую рабочую силу в странах периферии. Из нее можно "выжимать" больше работы при минимальном уровне оплаты и практически без социальных гарантий.

Логика проста: минимальные затраты при максимальной прибыли. Капитализм не хочет прогресса, ему нужна прибыль. В Украине все точно так же: для сбора урожая фермеры нанимают работников из села и платят им минимальную сумму вместо того, чтобы купить специальную технику. Зачем платить больше?

В то же время показатель разрыва в доходах населения разных стран углубляется все сильнее. Если в начале промышленной революции, в середине ХІХ века, разница в доходах западных и незападных обществ составляла около 1,9 раза, то в 2000 году этот показатель увеличился до 7,2 раза.

Эти цифры Мулявка приводит в исследовании. Также она говорит, что на протяжении десяти лет от автоматизации и роботизации производства выиграют существующие центры влияния: Германия, Швейцария, Китай.

Они увеличат процент роботизированного производства почти до 50% против сегодняшних 10%. Другие страны, такие как Украина, угнаться за ними не смогут, поэтому пропасть между ядром и периферией углубится еще больше.

Нет, это не значит, что страны, подобные Украине, никак не будут задействованы в роботизированном производстве. За счет фрагментации производства у нас будет свое местечко на этом роботизированном празднике жизни. Пока в шахтах есть руда, украинская промышленность может производить сталь для роботов.

Здесь важно сделать акцент на инвестиционной составляющей украинской экономики. Львиная доля инвесторов — зарубежные, именно им принадлежат шахты и промышленные предприятия, на которых работают украинцы.

Они, естественно, трудятся за мизерную, по меркам инвестора, плату, а вся прибыль при этом уплывает за границу, махая нашей экономике платочком на прощание. При этом нет никаких гарантий для украинских работников.

"Если в экономически развитых обществах есть механизмы, которые нейтрализуют воздействие автоматизации на уровень безработицы, то в обществах периферии с низким уровнем социальной защиты никто не будет заботиться о переквалификации работников, сохранении рабочих мест и зарплат при сокращении продолжительности рабочего дня", — говорит Мулявка.

От производства, которое человечество всегда старалось автоматизировать, перейдем к тому, что может случиться с людьми творческих профессий, теми, чей труд не рутинный и, казалось бы, сложно поддается автоматизации.

Если вы думали, что труд креативных "белых воротничков" защищен, а работа на аутсорсе на западную компанию — отличное хлебное место, то не обольщайтесь. Аутсорс — дело хитрое, ведь, исполняя небольшие кусочки творческой работы, вы сами обучаете программы, которые в скором будущем заменят вас.

Такие компании, как Work Fusion, продают программное обеспечение для автоматизации нерутинных задач, которые ранее выполняли офисные работники.

Программы делят работу на более мелкие задачи, автоматизируют рутинный труд и нанимают фрилансеров через платформы аутсорсинга для выполнения нерутинных задач. То есть программа учится у вас, чтобы в скором времени вас заменить. Так что если вы украинский аутсорсер-тестировщик и получаете приличную по нашим меркам зарплату в долларах, — ловите момент.

Что делать Украине в условиях перспективы интенсивной автоматизации производства и низкой социальной защищенности населения? Нас защитят образование и комплексные изменения в экономике. Пазл экономического роста станет стройной картинкой лишь тогда, когда все его части будут на своем месте.

"Нужно больше инвестировать в образование и повышать внутренний спрос… Поскольку более квалифицированные рабочие места менее пригодны для автоматизации, надеждой для развивающихся стран является именно повышение квалификации работников", — отмечает исследовательница.

Для большинства развивающихся стран именно модель ориентации на западных инвесторов воспринимается как оптимальный путь к успеху.

Сравнительно доступное высшее образование в Украине интерпретируется правительством как нерациональное распределение расходов, а наибольшим успехом в трудоустройстве считается работа в иностранной компании.

Такой курс не создает благоприятных условий для экономического развития и повышения уровня жизни населения, а лишь консервирует неравенство между развитыми и бедными странами. Естественно, реформирование образования должно сопровождаться комплексными изменениями в структуре экономики.

Пора переходить к выводам. Они будут короткими. Мы все летим в одном круто пикирующем самолете под названием "Украина". Кто-то сидит в бизнес-классе, кто-то ближе к носу, а кто-то в хвосте, но опасность над всеми одна.

В мире, где социальный разрыв определяет движение экономики, под ударом находятся все: и рабочие, и программисты. Без автоматизации и модернизации производства, без доступа к качественному высшему образованию Украине нельзя. Иначе нас будет ждать незавидная участь дешевой рабочей силы.