"Понимаете, с Уманским… С ним было непросто. Он резал все, но не говорил, что каждая запятая в бюджете - это требование МВФ. И он... не орал. В тех условиях это сильно отличало его от остальных", - вспоминает в разговоре с ЭП один из членов парламентского комитета по вопросам бюджета.

Первый замминистра финансов Игорь Уманский был постоянным гостем на заседаниях бюджетного комитета.

Он руководил бюджетным процессом и согласовывал с депутатами поправки в проект сметы. В присутствии министра финансов Натальи Яресько или других представителей министерства депутаты часто обращались именно к Уманскому.

Или же в своих требованиях и возмущениях апеллировали к его обещаниям.

Вопросов было множество. "Так вы можете объяснить, за счет чего все-таки собираетесь сокращать расходы на 60 млрд грн?" - допрашивал Минфин народный депутат Виктор Пинзенык на одном из последних заседаний комитета.

В достоверности расчетов по доходам депутаты сомневались до последнего.

В ночь с 24 на 25 декабря Верховная Рада приняла бюджет. 29 декабря Уманский сообщил о своей отставке. На публику министр финансов и ее первый заместитель обменялись любезностями.

"Сегодня правительство приняло мою отставку. Спасибо всем, с кем работал", - написал Уманский в Фейсбуке.

В ответ Яресько поблагодарила его за профессионализм и подчеркнула, что команда Минфина "с уважением относится к его желанию отдохнуть от чрезвычайной нагрузки, которую он имел на данной должности".

На практике все сложнее. Уманский принципиально не разделял профессиональных взглядов министра на фискальную политику. В интервью ЭП он рассказал о причинах ухода, превратностях налоговой реформы и назвал причины, по которым Минфин должен срочно готовить поправки в госбюджет.

Тема, которую он подробно обсуждать не готов, - перспективы дальнейшего трудоустройства. По информации источников ЭП, его кандидатура рассматривалась на должность главы "Укргидроэнерго". Уманский это отрицает.

"Я НЕ СЧИТАЮ РЕСТРУКТУРИЗАЦИЮ ГОСДОЛГА УКРАИНЫ УСПЕШНЫМ ПРОЕКТОМ"

- Почему вы написали заявление об отставке?

- У нас слишком разные взгляды с министром (министром финансов Натальей Яресько. - ЭП) на многие финансово-экономические процессы, проблемы и способы их решения. Я считаю, что свою миссию выполнил, и Наталье Яресько лучше найти на мое место человека, более близкого ей идеологически.

- В чем проявляется эта разность?

- Например, я не считаю реструктуризацию госдолга Украины успешным проектом. Глубоко убежден в том, что буквально через несколько лет - даже если эта Верховная Рада доработает полный срок - новый парламент и новое правительство столкнутся с проблемами обслуживания госдолга.

Министра финансов, который будет в Кабмине после 2020 года, ждут большие сложности при работе с VRI (Value Recovery Instrument, инструмент возобновляемой стоимости - ценные бумаги, выпущенные Украиной, взамен на согласие кредиторов "списать" часть долга - ЭП).

В чем тут проблема? Этот инструмент привязан к росту ВВП, и при росте более 3% в год Украина будет платить определенную часть от этого роста. От роста ВВП, даже не от госбюджета! Реален ли рост ВВП выше 3%?

С середины 2012 года экономика Украины стабильно сокращается. Ввиду низкой базы сравнения перспективы роста у нас колоссальные. Это раз.

- В ответ на критику министр и премьер говорили, что нагрузки на бюджет не будет именно из-за прописанных в бюджете условий ограничений.

- Руководствоваться в своей экономической и фискальной политике расчетом на то, что роста не будет? Это абсурд. Я считаю наоборот - с учетом того, что Украина самая бедная страна Европы, мы должны создавать точки роста для обеспечения роста экономики на уровне не менее 5-7% в год.

Реалистично ли это? Безусловно. Освобождение Донбасса и его восстановление станет одной из тех точек роста, которая обеспечит стабильную базу для развития экономики на многие годы. Это два.

Украина - страна с низким производственным укладом. Мы "обречены" на модернизацию и инвестирование в инновации, что также будет основой стабильного роста. Это если по уму и заниматься развитием страны. В этом случае обслуживание таких VRI приведет к неподъемной нагрузке на госбюджет.

- Вы подавали свои предложения министру касательно реструктуризации?

- Я, как и большинство граждан, об условиях реструктуризации узнал из внешних источников. Это одна из причин ухода - важнейшие вопросы, по моему убеждению, должны обсуждаться внутри команды до их "выхода" на публичное обсуждение. Иначе это не команда.

Когда важнейшие не только для министерства, но и страны решения и документы "рождаются" не в самом министерстве, то для меня это не приемлемо.

"У нас слишком разные взгляды с министром"

- Сложно поверить в то, что вы узнали об этом из "внешних источников". Вы все же были первым замминистра финансов.

- Сложно поверить? Еще сложнее в такой системе работать и за что-то отвечать. Я не лукавлю, когда говорю об этом. Условия до последнего держались в секрете. В том числе - от сотрудников Минфина.

- Полученные условия премьер и министр финансов позиционировали как максимально возможный компромисс с кредиторами. Вы говорите, условия могли быть и лучше. В чем именно?

- Например, резонно было бы установить "потолок" выплачиваемых сумм по VRI-инструментам, допустим, в размере haircut. Тогда эти условия были бы достаточно неплохими. Даже несмотря на увеличение ставки обслуживания и незначительный период реструктуризации тела долга.

Однако мы создали себе "бомбу замедленного действия". Единственный выход у тех министров финансов, которые будут работать после 2020 года, - искать путь реструктуризации этих инструментов, дабы избежать дефолта по ним.

"ЕСВ ПРИДЕТСЯ ПОВЫШАТЬ ОБРАТНО"

- 2015 год прошел в ожидании еще одного спорного события - налоговой реформы. Изначально подход был правильным: заблаговременное анонсирование, всеобщее обсуждение. Почему не получилось?

- Ключевые ошибки Минфина заключались в простых вещах.

Во-первых, весь год работа велась с презентациями - документа до последнего не было. Дьявол кроется в деталях. Мне кажется, общение о налоговой реформе без понимания конкретных механизмов ее реализации было неправильным.

Во-вторых, в ней было заложено много спорных моментов. С одной стороны, для их обсуждения проводилось большое количество коммуникационных платформ и дискуссионных панелей. С другой - экспертное сообщество и бизнес не восприняли этот формат как профессиональную дискуссию.

В ноябре члены правительства получили персонифицированные копии кодекса. Тогда же получил его и я. То есть мы получили "готовый документ", который не имели возможности обсудить внутри до его обнародования.

На изучение документа всем требовалось время. Сравнительная таблица отсутствовала. Вопросы, с которыми я был не согласен, я поднимал. К сожалению, это было уже после обнародования и ничего не могло изменить.

- Например?

- Изменений было немного, это не был новый кодекс. Просто изменена структура, а изменения - это 20-30 некачественно выписанных страниц. Основные проблемы - изменение базы по ренте на руду, отмена НДФЛ на выигрыши, сужение базы налогообложения по лотереям, расширение льготы по НДФЛ.

Все преподносят как большое достижение снижение ЕСВ. Я до последнего надеялся, что мы откажемся от этой идеи. Снижение ЕСВ в два раза приведет к коллапсу Пенсионного фонда и, как следствие, - публичных финансов.

- В чем это проявится?

- Мы оказались в ситуации, когда ПФ при солидарной системе в состоянии покрыть свои обязательства лишь на 50% за счет собственных поступлений. Вторую половину нужно дотировать из бюджета.

Пенсионнаяреформа при таких ставках ЕСВ невозможна. В этой ситуации говорить о повышении пенсионного возраста, отмене льгот и специальных пенсий для отдельных категорий просто не имеет смысла.

- Эти меры обсуждались в процессе согласования меморандума с МВФ. Они элементы "многоэтапной стратегии реформ", которые должны компенсировать рост дефицита в связи со снижением ЕСВ. Их мало?

- Эти меры дадут 2-3% дохода. Ну хорошо, в среднесрочной перспективе - до 10%. Но кардинально проблему ПФ это не решит. Дефицит будет не 50%, а 40%.

Знаете, когда говорят о налоговой нагрузке на фонд оплаты труда, у нас часто манипулируют понятиями и цифрами. Манипуляция происходит, когда начинают сравнивать налоговую нагрузку в Украине и в других странах.

Если сравнивать нашу модель с немецкой, французской или английской, нужно сравнивать ее вместе с пенсионной системой. Зачастую упускается тот факт, что в Европе многие страны не имеют солидарной пенсионной системы.

Они давно перешли на ее второй или третий уровни, где плательщик сам определяет приемлемую для себя пенсионную модель.

- У нас же система солидарная, и плательщики за счет своих взносов в ПФ содержат пенсионеров.

- При нормальной солидарной модели минимальный уровень пенсии - 60-80% зарплаты. При ставке 20% ЕСВ и необходимости выплатить минимум 60% от зарплаты на одного пенсионера требуются трое работающих, 80% - четыре. Простая арифметика, даже не алгебра пока еще, не так ли?

У нас 12 млн пенсионеров и 14,5 млн работающих, которые платили эти взносы.В 2015 году средняя эффективная ставка ЕСВ составляла 40,3%. На одного пенсионера приходилось 1,4 работающих. С учетом того, что ряд категорий пенсионеров финансировался из госбюджета, эта система работала.

Но даже тогда дефицит Пенсионного фонда составлял 15 млрд грн, что и вызывало необходимость пенсионной реформы.

- Сейчас ЕСВ у нас 22%. Как быть с ПФ?

- Если мы в два раза уменьшаем ЕСВ, нам нужно отменять пенсии и переводить ПФ в статус агента по выплате минимальных пособий. Другой вариант - тотально сокращать количество пенсионеров, повышать пенсионный возраст на 10-15 лет.

Что произошло? Правительство и парламент для 90% работодателей сделало подарок в виде сокращения расходов. По очень простым экономическим причинам мы скоро упремся в необходимость обратно повышать ЕСВ.

- Есть несколько контраргументов. Во-первых, глава ГФС Роман Насиров говорит, что в январе поступления от ЕСВ составили 10,4 млрд грн, что на 18% больше установленных Минфином индикативов.

То есть тенденция положительная. Во-вторых, принимая такое решение, депутаты делали ставку на то, что снижение ЕСВ компенсирует рост доходов от налога на прибыль в связи с детенизацией экономики.

- 10,4 млрд грн за месяц? В годовом исчислении это почти 125 млрд грн, а трансфер из госбюджета ПФ - 145 млрд грн. Чем гордимся в таком случае?

В момент принятия бюджета в Верховной Раде многие понимали, что снижение ЕСВ придется отменять. Было несколько народных депутатов, которые занимали в прямом смысле громкую позицию и настаивали на снижении.

- Вы говорите о представителях фракции "Самопомощь", для которой уменьшение ставки ЕСВ было принципиальным моментом? Этим вопросом активно занимался Андрей Журжий.

- Я не буду называть фамилии. Проблема в другом. Чтобы модель работала, нам нужно 36 млн работающих. У нас есть 14,5 млн. Либо нужно сократить количество пенсионеров в два с половиной раза до 5 млн. Что будем делать?

Многие сторонники снижения ЕСВ говорили, что после уменьшения ставок дешевле будет работать официально, нежели продолжать оплачивать нелегальный уход в "кеш". Это несопоставимые расходы. В этом случае должен работать принцип общественной ответственности и неизбежности наказания.

Еще одна причина, по которой ПФ не ощутит эффект от детенизации, - ограничение максимальной зарплаты, с которой платится ЕСВ. Со всего, что вы получаете выше определенного размера зарплаты, ЕСВ не платится совсем, но платится НДФЛ, который идет в местные бюджеты, а не в ПФ.

Детенизация значительно не увеличит поступления ЕСВ, соответственно, не решит проблему дефицита Пенсионного фонда.

- Путь к снижению ЕСВ был долгим и болезненным. Вы представляет себе социальный эффект, если правительство даст обратный ход?

- Никуда они от этого не денутся. Если в ближайшее время ставки ЕСВ не будут пересмотрены, мы получим коллапс публичных финансов.

За счет чего в 2015 году у нас была неплохая ситуация с выполнением бюджета и состоянием казначейского счета? Открыть "тайну"? За счет населения.

Рост социальных стандартов у нас абсолютно несоразмерен с темпами инфляции. Когда инфляция 50%, а социальные стандарты повышаются на 10%, это означает, что за счет населения закрываются бюджетные дыры, а люди массово входят в зону бедности.

Поэтому недовольство кучки бизнесменов и недовольство тотально беднеющего населения нужно сопоставлять, равно как и последствия этого недовольства. Страна не в той ситуации, чтобы продолжать этим недовольством пренебрегать.

Перевыполнение плана в январе - тоже весьма условное достижение.

"НЕРЕАЛИСТИЧНЫЙ МАКРОПРОГНОЗ ВЫРУЧИТ БЮДЖЕТ"

- В бюджете-2016 предусмотрены новые источники доходов, призванные перекрыть снижение ЕСВ. Однако с начала года они не заработали.

- Например?

- Например, налогообложение рентой добычи янтаря.

- Да. Не поменяв администрирование, не разобравшись с криминальной основой этого бизнеса, не приняв законодательство, получить эти деньги нереально. Однако янтарь - это 1,5 млрд грн. Давайте посмотрим на налог на прибыль.

Понятно, что из-за перехода на поквартальную оплату и отмены авансов платежи должны были упасть. Нового порядка уплаты налога еще нет, как и новых деклараций. Благо, до отчетного периода еще есть время.

Проблема в другом: в бюджете заложили, что из-за снижения ЕСВ прибыль прибыльных предприятий вырастет на 12 млрд грн. Математически получается. Практически - огромные сомнения.

- Почему?

- Налог на прибыль относится к тем налогам, который предприятия платят только тогда, когда хотят платить. Как минимизировать обязательства по этому налогу, вам расскажет любой бухгалтер средней руки.

При этом не нужно нарушать закон или выводить деньги на Кипр. Это можно делать через ИСИ, страховые механизмы, упрощенную систему. Это чистые внутренние офшоры, которые позволяют не платить налог на прибыль.

- Еще одна проблемная строка доходов - рента. В январе на вопрос ЭП о том, сколько бюджет потеряет в связи со снижением цен на нефть, Наталья Яресько говорила, что Минфин ведет с МЭРТ соответствующие подсчеты. Можно ли уже говорить о конкретных цифрах?

- Около 5 млрд грн потерь - это оптимистичный прогноз.

Февраль 2015. Уманский даёт интервью ЭП еще в статусе замминистра. "Мы у черты", - говорил тогда он.

- Одной из причин, по которой в 2016 году не удастся выйти на заявленные показатели по ренте, в ГФС называют завышенные прогнозы по объемам добычи нефти и газа, добытого в том числе по договорам о совместной деятельности.Насколько оправданы эти риски?

- Я не думаю, что прогнозы по объемам добычи были сильно искажены. За основу брались расчеты МЭРТ, а вот вопрос цены - актуален.

Средняя цена, которая бралась при расчете ренты на газ, - 225 долл за тыс куб. При том, что зимой по 200 долл за тыс куб мы уже отказывались покупать у "Газпрома". А в ближайшее время цены будут продолжать снижаться.

- Минфин сделал ставку на проверенные методы - повышение акцизов. В 2016 году планируется собрать на 23 млрд грн больше, чем в прошлом.

- Тут та же ситуация, что и с налогом на прибыль. Математически - сходится, практически - нет. Не учтены простые вещи - снижение покупательской способности населения и естественное падение "белых" продаж, в том числе из-за роста теневого рынка по причине повышения налоговых ставок.

Прогноз по акцизу с вино-водочной группы и табачных изделий выглядит слишком оптимистично. Риски недобора колоссальны. Сложно дать точный прогноз, но, думаю, тоже не менее 5-7 млрд грн.

- Кабмин решил отказаться от идеи установить минимальные розничные цены на сигареты и повысил адвалорную ставку с 12% до 15%. Насколько это решение обосновано и как оно отразится на поступлениях в бюджет?

- Минус 2,2 млрд грн в сравнении с тем, что бы мы получили при введении минимальной цены.

- Чем тогда объяснить его принятие?

- Идет борьба за рынки между компаниями. Некоторые продают сигареты ниже себестоимости. Минимальная розничная цена подтянули бы базу налогообложения, в том числе и по НДС. Введение или невведение МРЦ, повышение адвалора - это вопрос как влияния на рынок, так и, соответственно, игры на те или иные интересы.

- Говорят, повышение адвалора в интересах Imperial Tobacco.

- Я не понимаю, о ком вы говорите(улыбается), но то, что мы видим, - это неконкурентные способы борьбы.

По акцизам есть еще один риск, который непонятно зачем заложили. Он касается акциза с нефтепродуктов. Ставка налога имеет значение, если ее умножать на какую-то базу. База по нефтепродуктам у нас была в тоннаже, а стала в литраже.

На таможне действует стандартная система метрических замеров, привязанная к весу. Как нефтепродукты определять в объеме? Это легкая жидкость. При разных температурах один и тот же тоннаж будет иметь разный объем.

- В неформальных разговорах представители ГФС отмечают, что через  таможню у нас ввозится 2 млн тонн нефтепродуктов, а продается 3 млн тонн. Обсуждается идея установить счетчики на заправочные пистолеты. Это якобы позволит собирать больше акцизов и бороться с контрафактом.

- Установка фискализаторов - путь к детенизации сегмента. Если подходить к этому с умом, то на фискализаторах должны быть установлены чипы и GPS-связь. Когда пистолет работает, информация поступает на кассовый аппарат точки продажи, а после - в фискальную службу.

При тотальной установке фискализаторов сегмент возможностей для "серых" продаж нефтепродуктов сузится. Сделать это возможно. Вопрос в том, сколько понадобится времени. Сначала нужно принять решения и порядки. Потом провести тендер, чтобы найти установщика фискализаторов. Это несколько лет.

"ДУМАЕТЕ, РОССИЯ НАМ ЗАПЛАТИТ НДС С ТРАНСПОРТИРОВКИ ГАЗА?"

- В бюджете-2016 самый большой рост по доходам - на уровне 50 млрд грн - запланирован по НДС. Эта строка защищена от недобора?

- Задолженность по НДС составляет около 20 млрд грн. По закону весь накопленный долг по НДС должен быть погашен в течение 2016 года. Как минимум, на эту двадцатку мы имеем риск недобора.

- По данным ГФС, 12 млрд грн - подтвержденная задолженность, еще 4 млрд грн касаются предприятий зоны АТО, около 3 млрд грн оспариваются в судах. Просрочка оценивается 300 млн грн. Из-за отсутствия ограничений на возмещение ГФС планирует быстро закрыть вопрос по 12 млрд грн.

- А откуда возьмутся эти миллиарды в бюджете, в ГФС не говорят? А как быть с тем, что в 2016 году мы ожидаем собрать на 19 млрд грн больше внутреннего НДС и на 32 млрд грн больше импортного, и при этом импорт у нас сокращается?

- У нас инфляция. Благодаря ей в 2015 году поступления от импортного НДС росли, как на дрожжах. Разве в 2016 году тенденция не продолжится?

- Сколько у нас инфляция? 12%?

- С учетом девальвации будет больше.

- Заложена 12%. А рост по импортному НДС какой? 23%? Показатели несоразмерны. Кроме того, мы отменили ренту на транзит газа, но ввели новый объект налогообложения НДС - работы по транспортировке газа. Это правильное решение, но кто должен платить этот НДС?

- "Газпром".

- А кто у нас оказывает услуги по транспортировке газа? "Укртрансгаз". Но у нас договор заключен не между "Газпромом" и "Укртрансгазом", а между "Газпромом" и "Нафтогазом". И договор не на транспортные услуги, а на транзит. Чтобы Россия стала платить этот НДС, нужно поменять договор.

Что будет происходить? "Укртрансгаз" выполнит транспортные работы и предъявит "Газпрому" платежки в соответствии с новым законодательством. В платежках будет тариф, сверх которого нужно уплатить еще НДС.

С учетом тех отношений, которые сложились между нашими странами, как быстро Россия согласится на новые платежи и переоформление договора? Вопрос, наверное, риторический. На кону почти 10 млрд грн для бюджета.

- Похоже, Минфин не может определиться, сколько реестров на возмещение НДС должно быть: в 2015 году был один, ввели два, теперь опять склоняются к одному. На публику о двух реестрах было заявлено в бюджетную ночь. Чья это была идея?

- Я не присутствовал на встрече, когда она возникла.

- Верится с трудом. На последнем этапе именно вы вместе с премьером и главой парламентского комитета по вопросам налоговой и таможенной политики Ниной Южаниной были постоянными участниками всех рабочих встреч и консультаций по проекту бюджета и поправкам в НК.

- Ну что вы говорите! По бюджету - да. Что касается поправок в Налоговый кодекс я присутствовал далеко не на всех совещаниях. Параллельно с поправками в НК нужно было работать над расходной частью бюджета.

На многие встречи ходили и министр, и другие заместители. Были некоторые встречи, на которых представителей Министерства финансов не было вообще.

- Вы о совещаниях в Администрации президента?

- Нет. Я о заседаниях рабочих групп в профильных парламентских комитетах. На том этапе основная работа над бюджетным "пакетом" велась уже депутатами.

- Вернемся к НДС. От кого вы узнали о двух реестрах?

- Я увидел эту правку в сравнительной таблице к проекту изменений в Налоговый кодекс. Думаю, на вопросы о том, что такое два реестра, какая между ними разница, и зачем они нужны, нет четкого ответа ни в Минфине, ни в ГФС.

- Зато есть у бизнеса. Предприниматели говорят, что эта идея позволяет разделить компании на "своих", которым НДС будет возмещаться в первую очередь, и "чужих", которые будут получать возмещение по остаточному принципу. Ее якобы лоббировал Виталий Хомутынник.

- Идея двух реестров и то, как она прописана, создает возможности для манипуляций. Естественно, возникают слухи и инсинуации. К сожалению, они оправданы, потому что нет четких правил формирования этих реестров.

Если на казначейском счету у государства есть 10 млрд грн, а к возмещению заявлено 50 млрд грн, как бюджетные средства будут распределяться между двумя реестрами? Два реестра - это одна из тех вещей, которая возникла спонтанно, выписывалась ночью. Она оформлена весьма неоднозначно.

Опасения, о которых вы говорите, могут сбыться. На момент голосования многие депутаты понимали, что в начале года к этому вопросу придется вернуться.

"КАБМИН ЭКОНОМИТ НА ДОНБАССЕ"

- Что послужит реальным источником пополнения бюджета?

- Перекрыть недобор может развитие экономики. Возможно ли это? Теоретически - да. Для этого нужно создавать точки роста. Стимулировать их появление могут многие вещи, в том числе проекты, запущенные на средства МФО.

Я устал объяснять простую вещь: нужно "осваивать" подписанные кредиты, в том числе 3,6 млрд долл от Китая на газификацию угля. Да, эти проекты нужно пересматривать, над ними нужно работать, но это 3,6 млрд долл!

Еще 3 млрд - проекты в сельском хозяйстве. Еще подписаны договора на проекты в инфраструктуре и строительстве, но этим никто не занимается.

Мы даже не начали использовать 1,5 млрд долл, выделенные Китаем на развитие аграрной инфраструктуры. Их можно было начать реализовывать еще в 2015 году, чтобы в 2016 году активно пошло освоение денег и запуск строительной индустрии, металлургии, производства стройматериалов.

Эти проекты могли бы создать потрясающие точки роста и дать первый компенсатор - рост экономики.

- А если поискать новые компенсаторы? Например, облагать налогом банковские услуги, в том числе те, которые оказываются через терминалы?

- Банки у нас убыточны. Они держатся на плаву за счет докапитализации собственниками. Банки работают с 2,5 инструмента - депозитными сертификатами НБУ, в них вложено около 80 млрд грн, и валютным рынком. Еще пол-инструмента - это государственные ценные бумаги и банковские услуги.

Если последние обложить НДС, их стоимость банально возрастет, и банковский сектор переложит эти расходы на население. Не забывайте: многие доходы в бюджет - акцизы, НДС - привязаны к доллару. Средний курс при расчете показателей бюджета был 24,1 грн за долл, на конец года - 24,4 грн за долл.

Какой у нас сейчас курс? Нереалистичный макропрогноз при подготовке бюджета - это пока основная палочка-выручалочка для бюджетного процесса в этом году.

Вторая, как ни парадоксально, - экономия на выплатах на оккупированных территориях, расходы на которые Кабмин в 2016 году проводить не будет. Речь о финансировании зарплат бюджетникам, пенсий, трансферов местным бюджетам.

- Сколько бюджет в 2015 году сэкономил на Донбассе?

- Дать точную оценку сложно - постоянно происходит перемещение людей и организаций с той территории. В годовом исчислении - около 20 млрд грн. При этом почти весь бизнес перерегистрировался на подконтрольной территории и платит налоги в государственный и местные бюджеты.

Другое вопрос - как быть с социальными выплатами после освобождения Донбасса. Когда это случится, Кабмину придется искать дополнительный ресурс либо инициировать на законодательном уровне списание этих обязательств.

- Вы говорите, что большинство рисков и недоработок были видны еще в декабре. Депутаты, по вашим словам, понимали, что недочеты нужно будет исправлять. Почему вы как куратор бюджетного процесса допустили голосование по столь несовершенному бюджету?

- Принимать бюджет было нужно! Перед нами стоял выбор: начать год с 1/12 (ежемесясные расходы текущего года не должны превышать 1/12 расходов прошлого года - ЭП) или получить неидеальный бюджет. Риск 1/12 намного хуже "кособокого" бюджета. В преддверии пересмотра программы МВФ мы не хотели этого допускать.

Чтобы мы смогли жить по 1/12, нужно было отменить изменения, вступающие в силу с 1 января. Например, применение коэффициента 0,6 к ставкам ЕСВ. Это создавало бы дополнительный дефицит ПФ на 80 млрд грн, а финансировать его было бы нельзя и нечем. "Компенсаторов" нет, заимствовать нельзя…

В условиях 1/12 мы бы быстро вышли на ситуацию полной разбалансировки бюджета и невозможности выплачивать зарплаты и пенсии. 

- Яркой особенностей бюджетного процесса было соперничество между двумя представителями одной политической силы - Яресько и Южаниной - за свою версию налоговой реформы. В чем природа этого конфликта?

- В личных амбициях. Не более того. Мое личное мнение: ни один из документов не является стратегически правильным. В системе, когда нормативно-правовые акты одного уровня противоречат нормативно-правовым актам другого уровня, налогоплательщик находится в ситуации, когда всегда что-то нарушает.

Налоговую нагрузку и добропорядочность плательщика определяет не Налоговый кодекс, а налоговый инспектор. По моему убеждению, в первую очередь нужно сконцентрироваться на улучшении системы администрирования в рамках действующей системы налогообложения, и только затем трогать ставки.

- Южанина анонсировала с марта старт работы по подготовке поправок в законопроект №3357 или же наработку нового документа с изменениями в НК, в том числе по администрированию. Планы Минфина пока неясны.

Какова вероятность того, что ситуация с налоговой реформой повторится, и она станет заложницей конфликта между Южаниной и Яресько?

- Будем объективными: Минфин не находится в параллельной реальности. Он также находится в состоянии политической турбулентности и неопределенности. В этой ситуации ожидать, что он будет выходить со стратегическими документами, не стоит. Ему нужно время, чтобы понять, как действовать дальше.

- В бюджетном процессе немаловажную роль сыграл МВФ. Именно под его диктовку писались поправки в НК и рассчитывался проект сметы.

Говорилось, что без бюджета и ясности по налоговой реформе транша не будет. Бюджет уже есть, транша - нет. Станет ли отказ парламента выразить недоверие Кабмину признаком политической стабильности для кредитора?

- После 16 февраля произошли еще два знаковых события: выход двух фракций из коалиции. Соответственно, коалиции ни де-юре, ни де-факто не существует.

Есть 30 дней на формирование новой коалиции. Новая коалиция означает новое правительство. Неважно, какой будет фамилия премьера - это будет новое правительство. Для МВФ меняется субъект взаимоотношений.

Безусловно, у них отношения со страной, но все равно кто-то должен брать на себя ответственность за реализацию этого меморандума.

Понимая, что либо через месяц будет новое правительство, либо через полгода - новые парламент и правительство, я себе не представляю, при каких условиях МВФ может пойти на очередной пересмотр программы и выделение транша.

Это не значит, что нужно остановиться и ничего не делать по выполнению взятых на себя обязательств. Есть множество пунктов, над которыми нужно работать.

Нужно сделать так, чтобы ко времени, когда будет легитимное правительство, все технические вопросы были сняты, и мы максимально быстро получили пересмотр программы с МВФ и доступ к деньгам других кредиторов.

- Чем для нас обернется приостановка сотрудничества с МВФ?

- Особых рисков я не вижу. Средств, которые есть на счетах у государства, достаточно для обеспечения выплат по внешним долгам на два с половиной месяца. Более того, есть возможность заимствовать на внутреннем рынке.

Лаг времени, но лишь несколько месяцев, для выхода на новый этап сотрудничества с фондом есть. Другое дело - воспользуются ли им политики.