Олег Семінський: ДТЕК Ахметова простимулював ГПУ не розслідувати моє викрадення
История компании "Нефтегаздобыча", которой принадлежит лицензия на добычу газа на крупнейшем нефтегазовом месторождении в стране, – лакмусовая бумажка многих процессов, происходящих в стране.
Она дает отличное представление о всеядности украинской политической элиты и о "законах джунглей", в которых до сих пор живет отечественный бизнес.
Смена политически выгодных партнеров, конфликт собственников, судебные процессы, похищение генерального директора, его внезапное появление спустя почти 4 года – это далеко не полный набор событий вокруг компании только за последние несколько лет.
А вся началось в 1997 году, когда глаз на крупнейшее месторождение в стране положил небезизвестный Николай Рудьковский, который на выборах 1994‑го работал в штабе Леонида Кучмы.
Для газового проекта был нужен сильный бизнес‑партнер, и выбор Рудьковского пал на нынешнего президента Украины Петра Порошенко. У того были и деньги, и хорошие отношения с властью . Тогда он входил в руководство одной из влиятельнейших партий того времени – СДПУ(о).
В 2000 году Порошенко вместе с Ющенко перешли в оппозицию. На его газовом бизнесе это отразилось в 2002‑м, когда Администрацию президента возглавил Виктор Медведчук. Он решил перекрыть источник финансирования, из которого мог пополняться предвыборный фонд Ющенко. Место неблагонадежного Порошенко занял новый, лояльный к власти партнер, заместитель председателя СДПУ(о) Нестор Шуфрич.
Порошенко затаил обиду, и пытался вернуться в газовый бизнес после победы Ющенко на президентских выборах. В 2005 году прокуратура возбудила уголовное дело против топ-менеджеров "Нефтегазодобычи", а юристы Порошенко обратились в суд с требованием лишить ее лицензии. Предприятие спасла премьер‑министр Юлия Тимошенко.
Основным акционерам компании Рудьковскому и Шуфричу удавалось удерживать политический баланс, а вместе с ним и контроль над активом до 2012 года.
Тогда, по информации "Украинской правды" глаз на крупнейшее нефтегазовое месторождение положило окружение тогдашнего президента Януковича. Шуфрич и Рудьковский пытались найти инвестора для компании, но переговоры зашли в тупик. А в начале 2012 года был похищен генеральный директор компании Олег Семинский.
После этого между совладельцами начался открытый конфликт, лицензии компании были приостановлены, а Шуфрич на одном из заседаний Кабмина обвинил на тот момент министра экологии Ставицкого в попытке рейдерского захвата компании.
Ситуацию весной 2013 года спас ДТЭК Рината Ахметова. Компания выкупила 25 %-ный пакет акций у Николая Рудьковского.
Новый виток проблем у компании начался уже при президентстве Порошенко и объявленной им деолигархизации.
Счета "Нефтегаздобычи" в рамках дела по похищению директора снова были заблокированы, из-за этого компания не могла поднять уже добытый газ из хранилищ и была вынуждена приостановить производственную деятельность.
Беглый народный депутат Александр Онищенко, который является фигурантом расследования НАБУ, рассказывает, что президент Порошенко потребовал от донецкого миллиардера Ахметова $ 200 млн откупных за решение всех проблем компании.
Весной 2015 года объявился пропавший без вести директор, а через полгода проблемы компании решились "сами по себе" – суд разблокировал счета, компания смогла поднять добытый газ.
Собеседники "Украинской правды" на энергетическом рынке, а также в окружении Порошенко утверждают, что Порошенко и Ахметов смогли договориться по целому пакету условий. В их числе и внедрение скандальной формулы определения цены на уголь "Роттердам+", о которой "Украинская правда" написала первой.
Но, похоже, на этом проблемы "Нефтегаздобычи" не закончились. Не так давно заговорил генеральный директор компании Олег Семинский, который провел в плену больше трех лет.
Под давлением этого незабываемого опыта Семинский готов рассказать все, что знает. Казалось бы – мечта журналиста. Но настрой на простой разговор растворяется с первых минут общения.
Во-первых, Олег Семинский не упускает возможность упомянуть своего обидчика Николая Рудьковского даже там, где об этом не спрашиваешь. Из-за этого его постоянно приходится возвращать к исходному вопросу.
Во-вторых, за интервьюером чувствуется явная обида на сегодняшнего главного бенефициара "Нефтегаздобычи" Рината Ахметова – тот отказался принимать СЕО на работу после освобождения из плена.
В ходе разговора с Олегом Семинским иногда проскакивало ощущение, что наш визави либо не до конца уверен в том, что говорит, либо просто импровизирует, пытаясь остротой своих ответов максимально привлечь к себе внимание.
В финальной версии интервью мы постарались минимизировать эти эпизоды, и одновременно сохранили почти нетронутыми фрагменты разговора, не вызывавшие сомнений.
Ниже можно прочесть о беспрецедентной документальной истории "хождения по трупам ради денег", о роли в жизни "Нефтегаздобычи" Виктора Пинчука и Виктора Медведчука, Петра Порошенко, о финансовых проблемах Нестора Шуфрича и боязни Рината Ахметова встречаться с "токсичными" людьми.
– В 2011 году, за несколько месяцев до вашего похищения вокруг компании "Нефтегаздобыча" начали происходить странные события. Например, участники рынка активно обсуждали слухи, что компанию могут продать китайским инвесторам за 1 млрд долларов. Сделка не сложилась, а потом в переговорный процесс якобы вступил Александр Янукович, который предлагал компанию ему чуть ли не подарить. Расскажите, что происходило на самом деле
– Никакой это не был китайский покупатель. Это была российская ТНК. И цена за компанию была 1,8 млрд. долл. В моем понимании этот актив на сегодня стоит не меньше 1,5 млрд., потому что его запасы оцениваются в 75 млрд кубометров газа. В 2011 году в интересах ТНК выступала какая-то швейцарская компания. Практически весь год мы готовили компанию к продаже, а в начале 2012-го я был похищен. Я на 100% уверен, что заказчиком моего похищения был Николай Николаевич Рудьковский.
– К этому мы еще вернемся. Расскажите почему было принято решение о продаже "танкистам" такого актива?
– Потому что был внутренний конфликт, я бы его так назвал. Между мной, Шуфричем и Рудьковским.
У Рудьковского были постоянные проблемы. То у него кассетный скандал, то поездка в Париж с Александрой Николаенко, то еще что-то. Его выходки приносили только вред для "Нефтегаздобычи". С создания компании в 2002 г., все эти 10 лет, мы ходили как по лезвию ножа, на иголках. То одно уголовное дело, то другое. Но нас хотели купить все участники рынка – это не секрет.
Потому что "Нефтегаздобыча" – это фишка. Компания обладает стратегически уникальным месторождением с пластовым давлением 300 атмосфер, где ты пробурил одну скважину и потом сидишь и только считаешь деньги.
– Расскажите, как вас похитили.
– 3 февраля 2012 года я выехал из офиса "Нефтегаздобычи" где-то в 18:30 на служебном автомобиле Toyota Camry (гос.номер АА 0247 ВР). Был сам за рулем, без охраны. Поехал в центр города в район Пассажа, потом отправился к себе домой на улицу Гористая.
Мороз был где-то минус 22 – на улице ни живой души, ни машин.
Задержание произошло на подъезде к дому: посредине улицы меня неожиданно резко ударил с левой стороны автомобиль "Мазда 3" с шашечкой "такси", в этот же момент передо мной остановился "Рендж Ровер" (белого цвета, АА 0003 ЕС) и сзади еще один "Рендж Ровер" (черного цвета, номеров не помню). Я выхожу из своего автомобиля, открываю двери, подхожу к этой "Мазде". В этот момент из нее выскакивают четыре человека, из переднего "Рендж Ровера" - четыре человека, и два из заднего. Все в камуфляжной форме, в масках, стволы 9 мм я видел четко. Меня сбивают с ног, надевают маску, заковывают в наручники.
В этот момент моя соседка вышла на улицу, увидела потасовку и начала кричать "милиция". В ответ (как я уже потом определил, главарь банды Андрей Мельник, бывший президент Федерации гандбола) характерным басом ответил "мы уже здесь".
Меня загрузили в машину, я еду, думаю, "минимум "Альфа" меня взяла. Ладно, сейчас доедем в офис, узнаем, что там". Но на улицу Горького, где находится УБОП, мы не едем, на Владимирскую не едем. Мне так показалось, что на Московской площади мы раскрутились и машина набрала ход уже на Левый берег. Так оно и оказалось. Ориентировочно меня держали где-то в 45 минутах езды от Киева на Левом берегу в сельской бане (один раз мне удалось снять маску и посмотреть, где я нахожусь).
– Какими были условия вашего содержания?
– Первые полтора года плена я провел в санузле в полной темноте, закованный левой рукой в наручник к полу. Три с половиной года я не видел ни неба, ни солнца.
Была ситуация, что мне не разрешали даже привстать. То есть, это было просто лежачее положение. Единственное, что я мог, повернуться в одну сторону, в другую и на бок.
Ты не понимаешь день или ночь. Ты только стучишь в пол, когда тебе надо в туалет. Тебя в маске подводят к туалету, открывают, светят фонариком, и ты можешь сходить в туалет.
За первый год я похудел на 40 кг – до 60. Потом они перестали со мной общаться.
– В смысле перестали общаться?
– Чтобы я не смог их потом узнать по голосу. Когда они переставали бить, приезжал человек с таким опросником. Меня разворачивали к стене, давали фонарик и я писал пояснения о производственных процессах, геологии, о распределении прибыли "Нефтегаздобычи". Потом опять накрывали маской.
Спустя год после плена я написал им такую записку: "я, такой-то, такой-то, ничего никому в этой жизни не должен. Я менеджер этой компании, которую создавал. Я не понимаю, что со мной происходит. Вы не даете пояснений, вы меня не убиваете". Это у меня была такая попытка их проверить, плюс меня уже так все прилично достало, я для себя внутри принял решение, что объявляю сухую голодовку. Я отказался от пищи и воды. Что вам сказать, братцы? На вторые сутки в моем состоянии уже были "вертолеты" и "звездочки". Мне бы, наверное, и пяти дней хватило. На третий день они зашли, меня избили, и заставили есть. Я понял, что они смерти моей не хотят.
Через полтора года плена, в середине лета 2013 года меня перевезли в Закарпатье. Там уже не применяли физического насилия. Там я впервые увидел себя в зеркало за 1,5 года. В Закарпатье меня держали в комнате, где вдоль стены комнаты была труба, было окошко для подачи пищи, была кровать, туалет и метровый трос. Я был закован, но я уже мог стоять. Потом я уже начал отжиматься и потихоньку приводить себя в порядок.
– Откуда вы знаете, что это было Закарпатье?
– По говору определил. И по другим признакам. Например, позже мне удалось выпросить несколько газет. Они мне привезли "Комсомольскую правду". Открываю середину газеты а там реклама львовского кинотеатра имени Коперника Более того, переворачиваю газету - друкарня города Львов. Позже я подсмотрел пакет с надписью "Барва" – во Львове есть такая сеть супермаркетов.
– В период после вашего исчезновения "Нефтегаздобыче" временно приостанавливали действие спецразрешений на пользование недрами. Были слухи, что это происходило по инициативе "Семьи".
– Говорят, аннулированием лицензий занимался лично министр энергетики Эдуард Ставицкий. Он тогда заявлял претензию на 30% акций "Нефтегаздобычи". Он озвучил это Шуфричу и Рудьковскому. Ну а за Ставицким была "Семья".
– Как и когда произошло ваше освобождение?
– 23 мая 2015 г. Считаю этот день своим вторым днем рождения. Меня привезли в лес на Макаровской развязке, положили в маске на землю, сняли с меня наручники и предупредили: "Если ты поднимаешься раньше, чем через 20 минут, прилетит пуля в голову".
Я услышал, как уехала машина. Семь минут для проформы подождал, снял маску – трава, солнце, муравьи.
– Вам это все, наверное, до сих пор снится?
– Мне все говорят: "Олег Валерьевич, у вас, наверное, очень мощный внутренний стержень". Я говорю: "Ну, можете себе представить".
– В чем вы видите причину вашего похищения? Что происходило вокруг компании "Нефтегаздобыча" до похищения?
– Похитившие мне сразу сказали: "Ты понимаешь вообще, что с тобой происходит? Что ты Рудьковского обижаешь?"
– Вы тогда были в конфликте с Рудьковский?
– Я на 100% уверен, что заказчиком моего похищения был Рудьковский. Возможно, он не хотел выплачивать мне мои 10% (это 180 млн. долл.) от продажи компании группе ТНК.
Потом, как мне стало известно, Рудьковский Шуфрича хотел выбросить из этой компании. Почему я делаю такой вывод? Рудьковский 10 дней до моего похищения не выходил из кабинета Левочкина в Администрации президента, главы АП Януковича. А перед этим в "Зоряном" Шуфрич выбил Левочкину два зуба.
После этого инцидента Левочкин все держал в себе внутри, а потом, когда подошел момент, я так понимаю, они планировали выбросить Нестора из этого бизнеса и завладеть этой компанией.
– Кто вас пригласил возглавить "Нефтегаздобычу" в 2001 г.?
– Шуфрич и Рудьковский. При чем в этой компании изначально акционером был еще такой себе Пинчук Виктор Михайлович.
Я согласился возглавить компанию, мы договорились о распределении ее уставного фонда: Рудьковский – 30%, Шуфрич – 30%, Пинчук – 30% и я –10%.
– Это распределение долей было официально оформлено?
– Это была устная договоренность партнеров.
Лицензию на разработку Семиренковского и Мачухского газовых месторождений компания получила осенью 2003 года. Это было временное спецразрешение на пользование недрами (сроком на полгода). Потом мы защитили запасы в государственной комиссии по запасам Украины.
Потом оказалось, что этот актив имеет шлейф отношений к компании "Укрнефтегазтехнология", которой тогда владел Петр Алексеевич Порошенко. Об этом я узнал, когда в ГПУ было возбуждено уголовное дело по подделке документов, согласно которых Рудьковский незаконно отобрал этот актив у Порошенко.
– А какой шлейф?
– Была подделка документов и отбор лицензии у "Укрнефтегазтехнологии". Подделку документов совершил Рудьковский. Это я уже знаю от следователя ГПУ Николая Руденко.
После того как по этому факту было возбуждено уголовное дело, Виктор Пинчук с этой темы съехал. После этого доля Пинчука перешла к Шуфричу.
– И так у Шуфрича доля увеличилась до 60%?
– Да, но с нюансом: в тот момент в пакете у Шуфрича уже была доля Виктора Медведчука.
Если говорить о базовых вещах, мы договорились следующим образом: поскольку против компании возбуждено уголовное дело (по эпизоду с отъемом лицензий у компании "Укрнефтегазтехнология" – УП), и мы еще не получили лицензию, то разделим компанию в формате 50/50 между Шуфричем и Рудьковским. При этом мои 10% были учтены в пакете Рудьковского, а доля Медведчука – в пакете Шуфрича.
После того как будут закрыты уголовные дела и мы получим лицензии, доли будут приведены к такому распределению: Шуфрич – 60%, Рудьковский – 30%, Семинский – 10%.
Но Рудьковский мои 10% оформляет до сих пор.
– Пока вы руководили компанией команда Петра Порошенко как-то поднимала вопрос о том, чтобы их каким-то образом впустили в уставной фонд "Нефтегаздобычи" и компенсировали потерю лицензий "Укрнефтегазтехнологией"?
– Я знаю, что были какие-то переговоры с Шуфричем и Рудьковским. Но я в этом не участвовал. Это потом уже со временем, по слухам друзей и коллег (тоже в органах есть), мне рассказали такую историю, что этот актив был незаконно отобран у Петра Порошенко.
– А какой сейчас акционерный расклад в "Нефтегаздобыче"?
– Порядка 70% уставного фонда - это ДТЭК, 20% - Рудьковский с Молдаваном, 5% – Медведчук, 5% –Цыплакова
– То есть, сейчас партнером Ахметова в "Нефтегаздобыче" являются еще Медведчук и Цыплаков? Насколько корректна связь Цыплакова с Александром Януковичем?
– Ну, он был другом младшего сына президента –покойного Виктора Януковича. Вообще я считаю второй причиной моего похищения, что за всем этим стоит нынешний бенефициар компании (Ахметов – УП).
– В чем интерес Ахметова вас похищать?
– Я был соучредителем в компании. Нас было трое. Когда исчезает третий, что происходит между двумя? Конфликт. Он и произошел: Рудьковский нанял чеченцев, которых потом снимал (дезактивировал – УП) Медведчук. А Шуфрич привлек Руслана Цыплакова.
– Почему между Шуфричем и Рудьковским произошел конфликт?
– Право подписи осталось у моего зама и пошла уже борьба за зама.
Потом в следствие этого конфликта компания рухнула вниз в прямом и переносном, рыночном смысле. И что сделал Ринат Леонидович? Подобрал ее внизу за 250 млн. долл. (а не за 1,8 млрд как планировалось раньше).
– Когда вы еще руководили компанией, когда готовилась сделка, выходила ли на вас компания ДТЭК с предложениями о покупке активов?
– Нет. Предложений не было. Я вообще не подозревал. Я прекрасно понимал, что компания всех интересует. Но я знаю точно и по слухам, что сначала даже был такой пул –Порошенко, Балога и Жеваго. Они создали пул для того, чтобы отобрать эту компанию.
– В каком году?
– Это был 2007-2008 год. Кроме Порошенко, Балоги, Жеваго компания интересовала Коломойского.
– Вы же знаете, что у компании "Нефтегаздобыча" были проблемы не только с прошлой властью, но уже при президентстве Порошенко. Он якобы пытался как-то вернуть себе или своим бизнес-партнерам возможность управлять этим активом. Поэтому в какой-то момент работа компании была парализована.
– Да. Компанию заблокировали конкретно по делу "убийства Семинского". Счета компании были арестованы. В связи с чем меня Шуфрич попросил подписать заявление об отсутствии претензий к компании.
– Совершенно верно. Когда вы нашлись, ДТЭК почти сразу распространи сообщение о том, что у Олега Семинского нет никаких претензий.
– Рассказываю. На второй день после моего освобождения в кабинет к на тот момент генеральному прокурору Шокину меня привез лично Шуфрич. Он мне говорит: "Резонанс этого уголовного дела очень большой. Я ежечасно докладываю президенту по поводу твоего исчезновения. Ты домой сегодня не едешь". Я так думаю: "Вот тебе привет. Я из одной программы в другую".
Он говорит: "Нет-нет, это не задержание. Это не то, что ты думаешь. Просто в целях следственных действий, в целях безопасности тебе пока домой нежелательно ".
Так я прожил на улице Борисоглебской, в прокуратуре. Семья ко мне приезжала туда, дети. Там я жил в соседнем кабинете Дмитрия Суса (на тот момент – старший следователь по делу Олега Семинского – УП): матрас, еда и так далее.
Шокин говорил, что пройдет неделя, за тобой приедут УДОшники и повезут на встречу к президенту".
– А для чего вас хотели с президентом познакомить?
– Я не знаю. Никакое УДО так и не приехало. Где-то через 10 дней я отпросился у Суса на встречу с Шуфричем. Мы с ним поехали на конюшню Бутенко.
Я общаюсь с Шуфричем пять часов. Шуфрич говорит следующее: "Ты пропал. Потом мы подозревали, что это Рудьковский. Но когда ты появился, теперь 100% понятно, что Рудьковский".
Рудьковский, как оказалось, уже с осени 2014 года не был в Украине – уехал за границу и сейчас находится в Париже. Шуфрич мне говорит: "Компания сейчас заблокирована. а, контрольный пакет у Рината Леонидовича".
Я понимаю, что пролетел мимо этого банкета и спрашиваю: "где мои 10% акций?" Нестор говорит: "Олег, надо подписать заявление об отсутствии претензий к компании". То есть, о том, что я не подозреваю компанию в своем заказном убийстве и так далее.
– Компания – это значит ее нынешние бенефициары?
– Нет. Речь именно о компании, потому что "Нефтегаздобыча" была заблокирована на основании уголовного дела по факту умышленного убийства Семинского. Поэтому Нестор мне говорит: "Давай ты подпишешь это заявление".
– Чтобы разблокировать работу компании?
– Да, поднять газ, который был в хранилищах. И Нестор говорит: "Мы все получим, и ты в том числе, по пропорции".
Я посоветовался с супругой, и решил подписать заявление. Подписал в надежде, что я возглавлю компанию. Там указано, что я не имею никаких материальных претензий к "Нефтегаздобыче". Я заявляю, что обществом не содеяно против меня никаких действий, которые могут квалифицироваться как уголовные правонарушения.
А что я могу иметь к компании? У меня претензии к Рудьковскому, он заказчик. Это было заявление, о котором меня попросил Нестор. Подписать для того, чтобы поднять газ.
– У вас было ощущение, что Шуфрич обманывал?
– Это мне показалось потом. Но я ему поверил, я подписал. Понимаете, я за эту компанию болел, это мое детище. Я надеялся, что меня восстановят на работе.
– Ну вы же понимаете, что Шуфрич просил об этом, скорее всего, в интересах Ахметова?
– Нестор попросил в интересах Ахметова.
Меня чуть не съели в Генеральной прокуратуре за это заявление. Примчался заместитель Генпрокурора Дмитрий Столярчук: "Що ви зробили? Навіщо це зробили?" И так далее. "Ви дійсно це зробили?" Я ответил, что "Так, я це зробив".
– Он посчитал это ослаблением вашей позиции…
– Да, но мне Шокин говорил, что меня примет Порошенко на встречу. А Шуфричем была обещана компенсация за поднятый газ. В итоге я не получил ничего. Я получил 160 тысяч гривен задолженности по зарплате.
– То есть вас обманули?
– Меня просто раскатали. Я подал иск, хотя у меня железобетонная позиция по восстановлению. Меня уволили в 2013 году в связи с неисполнением условий контракта…
– Была ли у вас встреча с Ринатом Ахметовым?
– Я просил персональной встречи с Ринатом Леонидовичем. Меня принял руководитель безопасности и начальник личной охраны Ахметова Купинский Николай Григорьевич.
Перед этим мне Нестор говорит, что Ринат с тобой видеться не будет, потому что ты –фигурант громкого уголовного дела. Ну, ок.
– То есть он посчитал вас токсичным?
– Наверное, да.
– Что вы хотели от Ахметова?
– Рассказать ему, что произошло, что я сделал для компании, что я акционер, согласно доверенности партнеров. Потому что я так понимаю, что Рудьковский представил меня вором, который украл 200 млн долларов. А на самом деле все немножко не так. Рудьковский ввел всех в заблуждение, всех развел. Может, я поэтому и остался жив, потому что начали выяснять. Получилась ситуация, что они меня и убить не могут, и выпустить не могут. Вот, наверное, это причина такого долгого плена.
– А с Максимом Тимченко (глава ДТЭК – УП) у вас не было переговоров?
– С Тимченко встречи не было. Я просил. Я написал письмо Ринату. Я официально запустил письмо в ДТЭК о персональной встрече с Ринатом.
– У вас была попытка встретиться с сегодняшним генпрокурором Луценко?
– Я один раз с ним встречался. Он меня принял. Но так с бухты-барахты: в стиле "давай швидше, бо їду на зустріч з президентом".
– Какие у вас сейчас отношения с Шуфричем?
Ну, я с ним общаюсь. Раньше было "Олежек, Олежежунечка, это мой топ-менеджер, это менеджер компании", а сейчас, конечно, уже не то.
Нестор очевидно знал, что со мной происходит, но, наверное, не имел права разглашать это моей семье, супруге. Потому что получилась ситуация, что я в плену, а они уже думали о том, чтобы получить какие-то деньги за их акции.
– Недавно Шуфрич полностью продал свой пакет акций в компании Ахметову. Вы понимаете его мотивацию?
– Насколько мне известно, Нестор взял кредит в ПУМБ. Поговаривают, что где-то 100 млн долларов. А сейчас, наверное, Ринат Леонидович попросил деньги или проценты, а у Нестора не было, вот и забрал акции за это.
– То есть пакет был не продан, а отдан в погашение долга?
– В погашение старого долга Шуфрича.
– После того как вы заявили о намерении бороться за должность главы "Нефтегаздобычи", ДТЭК провел реформу корпоративного управления компании, в результате которой должность, на которую вы хотите вернуться, была ликвидирована. Это чтобы вам не было куда вернуться в случае победы в суде?
– А вы думаете в связи с чем?
Иск о восстановлении в должности я подал в начале 2016 года в Печерский райсуд и ДТЭК начал реагировать почти сразу.
Например, Щуров поднял вопрос о том, законно ли я был назначен наблюдательным советом "Нефтегаздобычи". В обеспечение этого иска была заблокирована регистрационная служба на предмет совершения каких-либо действий по регистрации руководителя.
– Правильно ли я понимаю, что сейчас должности, на которую вы пытаетесь восстановиться, юридически не существует?
– Все зависит от того, какое решение примет судья. Судья может обязать общество вернуть форму управления, существовавшую в компании на момент исчезновения Семинского, и восстановить Семинского в должности.
ДТЭК боится моего восстановления, но я не могу с ними соревноваться: я плыву на пробитой резиновой лодке против вооруженного восьмипалубного эсминца.
– Что вам сейчас известно о влиянии Порошенко на компанию "Нефтегаздобыча"?
– Я знаю то, что компания в конце 2015 года была полностью разблокирована. "Молдавана" выпустили осенью 2015 года и компанию разблокировали. Вот все, что я могу прокомментировать. Ни больше, ни меньше.
– Чего вы вообще хотите? На что вы надеетесь?
– Я надеюсь, что организаторы моего похищения (Молдаван и Салават), заказчик моего умышленного убийства и похищения Рудьковский Николай Николаевич понесут наказание согласно закона, и что он перепишет мои 10% акций.
Возможно, это звучит наивно, но я надеюсь, что я восстановлюсь на работе. Я отдал этому очень много времени своей жизни. Это мое детище.
– Как расследуется дело по факту вашего похищения?
Дело стоит мертвым грузом. Следователи даже не выезжали на место моего плена. В моем понимании, я настолько качественно давал показания, такие детали давал. Я, как губка, впитывал все моменты. Мы не ездили ни в Закарпатье, ни на первое место моего содержания.
– Вы считаете, что это ДТЭК простимулировал ГПУ не заниматься этим?
– Я не исключаю этого. Потому что вы понимаете, какой пласт вопросов это поднимает.
(По просьбе Олега Семинского, ответ на последний вопрос был откорректирован: фразу "На 100% уверен в этом" он попросил заменить на "Я не исключаю этого").
Севгиль Мусаева, Дмитрий Рясной, УП