Власник Allseeds Group: Як би фермери не плакали, але їздять вони на "мерседесах", "лексусах" і "майбахах"
Уже несколько лет подряд Украина — поставщик №1 подсолнечного масла. Более 60% мирового экспорта приходится на украинские компании. Объемы продаж — несколько миллиардов долларов в год.
С момента введения 23-процентной пошлины на экспорт подсолнечника в 1998 году производство масла возросло в десятикратном размере и стало базой для становления целого ряда агрохолдингов.
В рейтинге агрохолдингов профильного издания landlord компания Allseeds Group — на седьмом месте. Именно такой результат детище Вячеслава Петрище показало по объемам выручки в 2015 году.
По данным издания, выручка компании должна была достичь в 2015 году около 295 млн долл. Это почти в восемь раз меньше показателей лидера рейтинга — компании "Кернел" Андрея Веревского.
Именно Веревскому в 2010 году Петрище из-за разногласий с партнерами был вынужден продать первую компанию с таким же названием — Allseeds, которой он посвятил 15 лет своей жизни. Об этой сделке СМИ уже неоднократно писали.
Однако ушел Петрище из большой игры ненадолго: теперь он создает крупнейший в Украине масложировой холдинг.
В отличие от конкурентов, Allseeds Group предпочитают не афишировать финансовые показатели. "Мы компания непубличная", — подчеркивает Петрище. Тот же аргумент идет в ход, когда речь заходит о собственниках. Ни для кого не секрет, что Петрище — один из владельцев компании, но кто его партнеры — тайна за семью печатями.
Для надоедливой публики — это швейцарская компания. Хотя, по словам собственника компании "Укрлендфарминг" Олега Бахматюка, у Allseeds два инвестора и оба — украинские.
В 2015 году Allseeds запустила маслоэкстракционный завод в порту Южный мощностью 700 тыс тонн. Инвестиции в проект составили 200 млн долл. В планах — строительство портового терминала и завода по переработке сои.
Однако пока дела идут не так хорошо, как хотелось бы бизнесмену. Все упирается в проблему получения разрешения на строительство причала для компании. Еще год назад на открытии завода глава Одесской ОГА Михеил Саакашвили обещал, что решит этот вопрос, но потом что-то пошло не так.
Теперь Allseeds полностью отрезана от воды и вынуждена договариваться с группой "ТИС" или с "Укрлендфармингом" Бахматюка, у которых земли находятся возле воды.
О том, почему не выходит договориться с соседями, как налоговые изменения ухудшили ситуацию, эволюционировал ли фермер, и почему Украина становится единственной страной, которой не нужна добавленная стоимость.
Растите, грузите и вывозите отсюда сырье, рабочие места нам не нужны — так живет украинский АПК
— Для экспортеров сельхозпродукции предлагают ввести 3-процентный сырьевой сбор. Такой законопроект недавно зарегистрировали в Верховной Раде. Вы видите в нем угрозу?
— Любое ограничение экспорта сырья — это хорошо. Страна должна экспортировать продукцию хоть с какой-то добавленной стоимостью, которая создает здесь рабочие места, платит зарплату и налоги.
Это снимает социальное напряжение и дает развитие экономике, а заодно — привлекает инвестиции в перерабатывающую промышленность: масложировую, хлебопекарную, мукомольную, комбикормовую.
— Есть ли шансы у такой законодательной инициативы?
— Если есть благоразумие у депутатов и властьимущих, то шансы есть. Мне что-то подсказывает, что если правильно объяснять позицию государства МВФ и ВТО, то можно получить дополнительные рычаги для поддержки производителей. Я сейчас не говорю о 3%, это недостаточный уровень. Есть другие механизмы, которые могут ограничить экспорт (сельскохозяйственного сырья. — ЭП).
— То есть МВФ может поверить и в то, что для аграриев надо оставить спецрежим НДС?
— И это можно объяснить. В связи с отменой спецрежима сложилась парадоксальная ситуация: новый Налоговый кодекс загнал значительную часть сельского хозяйства в тень.
Наш фермер, к сожалению, морально и психологически не готов платить налоги. Его к этому 25 лет приучали, 25 лет его освобождали от всего. Тут две проблемы у фермера. Первая: на хромосомном уровне он не готов отдавать и не будет делиться с властью (налогами. — ЭП). Вторая: есть проблема с администрированием, это дополнительная бухгалтерия.
Моя позиция: учитывая, что большая часть продукции растениеводства все равно экспортируется, стоило бы отказаться от возвращения НДС при ее экспорте, но оставить спецрежим. Баланс был бы тот же самый с точки зрения бюджета.
— У вас тут прямая заинтересованность.
— Не у меня лично, хотя и у меня в том числе. Если прибегнуть к таким методам, то в нашу страну придут миллиардные инвестиции в переработку сои или рапса, 90-95% которых вывозится из страны как сырье.
Мукомолы получили бы современные заводы и технологии для переработки зерна и экспорта качественной муки. Комбикормовая промышленность создала бы хорошую базу для производства комбикормов, а это и производство мяса.
Например, в маленькой Дании, которая импортирует сырье в том числе из Украины, поголовье свиней больше, чем население страны. Они кормят всю Европу и еще полмира, заодно экспортируя свою продукцию в Украину.
— В таком случае вы должны согласиться с тем, что должно существовать какое-то ограничение для больших компаний. У нас выгоды от спецрежима получали только агрохолдинги, которые не нуждаются в поддержке.
— Какая-либо дифференциация — это также не вариант. Должна работать пропорциональная система.
— Это все-таки льгота.
— В данном случае нет никакой льготы. Вас освободили от уплаты НДС, но вы не возвращаете НДС при экспорте. Исходя из того, что работают промышленность и переработка, добавленная стоимость компенсирует потери.
Это дает толчок для наращивания добавленной стоимости в стране. Не в Турции, не в Дании, не в Китае, а здесь. Неважно, это агрохолдинг или малый фермер. В данном случае я бы не использовал дифференциацию, потому что это почва для разного рода манипуляций.
— Средства, которые недополучает бюджет, в таком случае осядут у агрохолдингов. В какой-то период времени они не слезали с госпрограмм поддержки, а теперь — спецрежим.
— Я смотрю на все это как раз с точки зрения бюджета. "Спецрежим", как бы это громко не звучало, всего лишь изменение в налоговом законодательстве. Агрохолдинги? Пожалуйста. Пусть инвестируют в мукомольную промышленность, комбикормовую, фермы. Да, эти деньги у вас остаются, инвестируйте их, но не экспортируйте тупо.
Наглядный пример — компания "Кернел", которая показала свою отчетность. По ней можно делать срез украинского аграрного бизнеса, потому что она представлена во всех сегментах: растениеводстве, экспорте и переработке.
Исходя из балансов "Кернела", что же ей дает максимальную прибыль? Плюс 47% по сравнению с предыдущим годом дало растениеводство, и плюс 60% дала перевалка. То есть зарабатывают сельхозпроизводитель и экспортные терминалы по перевалке зерна. Что дало убыток? Минус 28% им дала переработка.
То есть налоговые нововведения однозначно простимулировали фермера. Хватит ему плакать, что все плохо, тут же плюс 47%. Еще они простимулировали перевалку в порту. То есть растите, грузите и вывозите отсюда сырье. Промышленность "минус 28%" нам не нужна, нам не нужны рабочие места, зарплаты. Вот куда идет агропромышленный комплекс благодаря существующим законам.
— А если вернуться к модели помощи аграриям по спецпрограммам, о чем сейчас говорят в Минагрополитике и Минфине?
— Любые целевые программы — это манипуляция, коррупция и взятки.
— В Европе их применяют.
— У нас бюджет не настолько богатый, как у европейцев, чтобы мы могли себе позволить выдавать очередную дотацию очередному, не буду называть фамилию, олигарху. Это будет именно так.
— Не давайте олигарху, давайте средним и мелким.
— Опять получается манипуляция: этому дам, этому не дам. Кто даст взятку больше — тому дам, кто придет с вилами под Кабмин — тому дам. К сожалению, так устроена наша страна. Любое перераспределение, особенно бюджетных средств, сразу приводит к манипуляции и коррупции.
Проблемы у тех, кто работает "в белую"
— У вас сейчас дела не могут идти плохо: хорошая урожайность подсолнечника, конъюнктура не самая плохая и цены за последние годы не сильно просели.
— Есть другие проблемы у масложировой отрасли, особенно у тех масложировых компаний, которые работают "в белую". Благодаря разным рыночным причинам, в том числе связанным с новым налогообложением, на рынке появилось очень много налички, "кэшевого" сырья. Я такого не припомню за все время своей деятельности.
— С чем это связано?
— С тем, что фермер не хочет платить налоги, хоть что ты с ним не делай. Он готов продавать подсолнечник на 100 долл дешевле, но за наличные, чем заплатить 60 долл НДС, которые я должен заплатить.
— По вашим оценкам, сколько производителей ушло в "тень"?
— По разным оценкам, 50% работает в "тени". Все перерабатывается на каких-то частных маслобойках, а потом "выныривает". Ведь корабли не уходят пустые, без масла, оно там реальное, что отображается в таможенной статистике.
— Контролирующие органы не могут этого не видеть.
— Они все это видят из года в год. Другой вопрос — какая реакция? У нас же зачастую получается так, что реакция есть, много шума есть, а на выходе…
В Николаеве что-то подобное неделю-две назад было. Приехали, сказали: вот есть список, решение суда, перечень компаний, которые налоговая считает "баттерфляйчиками". Даже арестовали в порту что-то там, сделали выемку документов. Вопрос: а дальше что? Кого-то посадили? Нет. Конфисковали в бюджет? Нет. Строгость наших законов компенсируется необязательностью их выполнения.
Это касается и зерна, и масла. Все зерно, что касается фермерства, на 50% находится в "тени". Одни занижают урожай, чтобы потом сказать, что у меня все плохо и побежать за дотацией, о которой вы говорите. Другие, наоборот, "рисуют" урожай, чтобы потом за наличку купить и еще НДС получить. То есть в целом баланс.
— Для вас в чем сложность?
— Много семечки уходит на заводы, которые я уже давно "похоронил" и считал, что они давно на металлолом порезаны. Трудно купить "белую" семечку.
Мы проверяем своих поставщиков, но всех до последнего колена не можем проверить. Мы не можем проверить, где и что они покупали.
— Это вылилось в какие-то плохие показатели по закупке?
— Конечно. Например, мы рассчитывали купить в два раза больше семечки, чем купили. Это несмотря на отличный урожай, на великолепную, как вы говорите, конъюнктуру, мы не можем купить в достаточном количестве "белой", прозрачной семечки.
Как бы не плакали фермеры, у них сплошные "джек-поты"
— По поводу внешней конъюнктуры: есть тенденция к падению цен на мировых рынках. С чем это связано?
— Этот вопрос мне часто задают. Если бы я знал ответы на эти вопросы, я бы, пожалуй, не занимался переработкой, а просто торговал на рынке.
Не стоит забывать, что ориентир на мировых рынках — на соевое и пальмовое масло. Это два таких локомотива. Подсолнечное масло в сегменте всех масел занимает всего 9% в мире, поэтому куда дунет, туда оно и колышется.
Те же цены на нефть — один из показателей, так как много сельхозпродукции завязано на биотопливе.
— Если говорить о внутреннем рынке, то можно ли сказать, что мощностей по переработке подсолнечника стало больше, чем предлагаемого сырья, и борьба идет не за покупателя?
— Я бы не сказал, что есть переизбыток мощностей. Есть баланс, но, исходя из стратегии развития села, думаю, в ближайшее время будет перманентная нехватка мощностей. Сейчас же я не вижу нехватки сырья. Если урожай подсолнечника в 2016 году будет 14-15 млн тонн, то я могу сказать точно: его хватит всем.
— Все, напротив, говорят, что у нас избыток мощностей — 18 млн тонн.
— Надо смотреть на структуру мощностей. Часть заводов, которые находятся на балансе, де-факто — на оккупированной территории. На Донбассе у "Каргилла", например. К тому же на временно оккупированной территории оказалась куча небольших старых предприятий, маслобоек. В балансе мощностей они есть, а толку от них никакого.
— Кстати, о востоке. Оттуда исторически было много сырья?
— Конечно. Донецкая область была одной из самых крупных в этом плане.
— Тем не менее, ее отсутствие не сильно сказывается на показателях урожайности.
— Урожайность подсолнечника растет по одной причине: это самая высокорентабельная культура. Все вкладываются в хорошие семена, удобрения, на семечку никто не жалеет. Для фермера это золотовалютный запас, ликвидность у него сумасшедшая. Ты всегда продашь, за товаром всегда будет стоять очередь, тендер можешь проводить.
— Как вы боретесь за продавца? Как выстраиваете отношения с фермерами?
— Тут три позиции. Первое — долгосрочные взаимоотношения, форвардные программы. Второе — максимальный сервис. Принимаем подсолнечник на заводе, увеличиваем пропускную способность приемки, чтобы фермер не простаивал и не было очередей на заводах. Третье — максимальная скорость оплаты.
— Какова доля форвардных программ в закупке?
— В 2016 году, если брать баланс, который мы имеем по закупленному сырью, — примерно 50 на 50.
— Изменился ли украинский фермер? Как бы вы описали его портрет?
— Как бы они не плакали, у них сплошные "джек-поты". Они все ездят на "кубиках", "мерседесах", "лексусах" и "майбахах".
— Это возможно разве что в растениеводстве.
— В растениеводстве. Мы говорим об этом. Они могут себе позволить уходить в "кэш". Подчеркиваю: вместо того, чтобы заплатить 60 долл налогов, они готовы продавать на 100 долл дешевле.
Во-первых, они сильно ненавидят государство. Хромосомы им подсказывают, что платить государству — плохо. Во-вторых, у них полное недоверие к банковской системе.
Украине ничего не надо отвоевывать, по крайней мере, — у России
— Что происходит на международных рынках? У Украины могут быть конкуренты по подсолнечному маслу?
— Нет. Мы конкурируем только с соей и пальмой. Рынки Индии и Китая только увеличиваются, а это рынки именно сои и пальмы, поэтому мы с ними конкурируем. В Средиземном море наш конкурент — Россия. Кстати, российское масло продается дешевле украинского, семечка там намного дешевле, чем в Украине, по разным причинам.
— Продолжается ли борьба за Турцию? Раньше вы говорили, что Украине вполне под силу отвоевать у России турецкий рынок. Насколько это возможно сейчас?
— Украине ничего не надо отвоевывать, по крайней мере, — у России. Я не вижу, что там сейчас отвоевывать. Турция зависима от отношений с Россией. Если турецкий рынок для России закроется, конечно же, его заполнит Украина.
— Перспективным направлением часто называют Иран. Раньше мы поставляли туда продукцию через посредников, а теперь, когда санкции сняли, есть ли шанс выйти на прямые поставки?
— Рынок Ирана как был загадкой, так и остается. С одной стороны, санкции сняли, но физических продаж, по крайней мере, у наших компаний, не было. Мы уже обращались к послу США с просьбой помочь. Рынок там есть, он огромный.
— Какие вы видите перспективные направления для украинского производителя?
— Азиатский рынок — необъятный. Они все больше и больше наращивают подсолнечное масло, распробовали его и теперь брендируют под названием "Здоровое масло".
К примеру, пять лет назад для Индии и Китая, вместе взятых, было 100-200 тонн. Сегодня они покупают уже 3 млн тонн. Потенциал там огромный, там же Иран, Ирак, Бангладеш, Пакистан. Вьетнам пойдет, это же новый Китай.
— Вы одним из первых открыли представительство в Египте. Был ли успешным этот опыт, и планируете ли расширить географию представительств?
— Он абсолютно успешный. Мы занимаемся потребителями в Ираке, Вьетнаме. Обсуждаем варианты рафинации, дезодорации масла. Вариант "А" — у них. Вариант "Б" — в Украине, с поставкой вплоть до бутилированного масла.
Возвращаемся к стимулированию своего производства. Как видите, весь мир занят этим регулированием. Все эти страны, и Турция в том числе, и Египет, защищают свое производство. То есть сырье можете завозить беспошлинно, а вот сырое масло — 10 условных единиц, рафинированное — плюс 10 у. е., бутылка — еще 10 у. е.
Украина, наверное, единственная страна, которой добавленная стоимость не нужна.
— Завершая тему экспорта: как дела с возмещением НДС?
— Мы проверяем своих клиентов, от этого много страдаем, потому что от многих сомнительных объемов отказываемся. Зато мы не имеем проблем с возмещением НДС. Есть много проблем, но нельзя говорить, что в стране вообще реформы не проходят.
"Диванные генералы" комментировали войну, а сейчас появились "диванные бизнесмены", которые "сжирают" свои предыдущие заработки и рассказывают, что все пропало и никаких реформ нет. Реформы есть. Может, они идут не так быстро, как хотелось бы. Нам ведь всегда хочется, чтобы все еще вчера произошло.
Мы предлагали Бахматюку создать совместное предприятие
— Теперь о ваших планах в порту "Южный". Летом 2015 года вы запустили первую очередь нового маслоэкстракционного завода. Компания инвестировала в проект около 200 млн долл. Что дальше?
— Планы не изменились. Мы собираемся строить собственный терминал и причалы, а также вторую и третью очереди маслоэкстракционного завода. Но, как вы знаете, с получением права на строительство причала есть проблемы, и подвижек в их решении пока нет.
Одесская облгосдминистрация по сей день обещает, что скоро вопрос решится, и мы, мол, дадим вам альтернативные причалы. Фактически мы топчемся на месте уже больше года. Они обещали нам выдать разрешение на разработку плана территории и не дают. Хотя двум другим компаниям в 2016 году такие планы утвердили.
— Одна из них — "Дельта-вилмар", а вторая?
— Кажется, "Бориваж". Мы устали от обещаний чиновников. Такое ощущение, что нас продолжают блокировать. Этим можно дать (развиваться. — ЭП), а этим — нет.
— Давайте вернемся немного назад. В 2010 году вы приобрели участок земли возле порта "Южный". У вас был вариант выбрать землю либо возле воды, либо возле железной дороги. Вы выбрали возле "железки". Почему?
— Любой порт состоит, как минимум, из двух составляющих. Первая — доступ к причалу, вторая — к коммуникациям. Мы руководствовались тем, что все земли, которые находятся возле воды, далеко от основных дорог — не только железные, но и автомобильных.
Также мы считали, что рано или поздно сможем сделать причалы. Проход к ним, по закону Украины о сервитуте, мы должны были получить без проблем. Кроме того, вдоль нашей земли проложены все коммуникации: вода, газ, электричество.
— На пути к воде у вас оказались компании "Трансинвестсервис" (ТИС), основными акционерами которой является семейство Ставницеров, и "Укрлендфарминг" Олега Бахматюка. Почему с ними не договорились?
— Переговоры с некоторыми из них продолжаются, поэтому я бы хотел воздержаться от комментариев.
— В одном из интервью Бахматюк говорил, что его заместитель Игорь Петрашко встречался с вами 1,5-2 года назад и говорил, что есть место под строительство трех причалов. По его словам, они были готовы один отдать вам, но следовало найти систему коммуникации. Какие же проблемы возникли с коммуникациями?
— Для этого как минимум надо коммуницировать. А если люди декларируют, что они готовы, а на практике — совсем другое, то непонятно, где же их коммуникации проявляется.
Мы от них получили только одно предложение: о том, что мы готовы построить причал и вам потом при случае дать возможность через него переваливать с 10-процентным дисконтом. А где гарантия, что вы его вообще построите? А 10% от чего?
Мы предлагали сами построить и точно построили бы, а "Укрлендфармингу" предлагали войти к нам в совместное предприятие. Пусть оно будет публичным, я только за, для меня важно иметь доступ к причалу.
— У ТИС подобная аргументация. Их мотив вполне понятен: ребята, вы стройте все, что хотите, но перевалка будет через нас, и платить вы будете по нашим тарифам.
— Ключевая фраза тут — "по нашим тарифам". "Наши тарифы" — это какие? Есть вообще какая-то формула?
— Есть какие-то рыночные ориентиры?
— Есть простой пример: пользование причалом. Есть рыночная стоимость пользования причалом — 0,59 долл за тонну масла. Государство в лице Администрации морских портов получает от них эти 0,59 долл за пользование причалом.
Ну а как заставить частную компанию переваливать именно по такой цене? Никак! Ее владелец может мне сказать: у меня цена 5 долл с тонны, нравится тебе это или нет.
Хотя мне абсолютно неважно, государственный это причал или частный. Мне важно иметь доступ к нему, возможность переваливать продукцию. Еще мне важно, чтобы я находился в равных условиях со всеми остальными конкурентами.
— Интерес ТИС и "Укрлендфарминга" понятен. Вы бы по-другому поступили на их месте?
— Я бы искал компромисс. Мы уже с ТИС находимся на полпути к компромиссу. Сейчас мяч на их стороне. Мы предложили условия, которые в любом случае им будут выгодны, но это будет выгодно и нам.